5. Война переносится в космос, постепенно охватывая Галактику.
Для уточнения и детализации плана настоятельно просим Вас связаться с Вашим командованием и в трехдневный срок согласовать ход кампании.
Ответ перешлите в Главный штаб Неодолимой армии Пятнистых.
8. XII С глубоким уважением, начальник Генерального штаба Неодолимой армии Пятнистых генерал-генерал Зыркал
Парсалов умолк, время от времени выпуская клубы дыма и разглядывая сквозь них наши потрясенные физиономии. Потом он внимательно посмотрел на нас и сказал:
— Вот такая произошла со мной история. Как говорили древние: «На войне как на войне». А вы про атомные болванки читаете, которые какой-то болван придумал. Не знает он современного военного дела. Не знает.
— И на вас действительно напали? — не выдержал Витька.
— Еще чего! Я как это послание прочитал, так сразу же в корабль и на полной скорости подальше. С ними только свяжись! Они же нас бумагами закидают! Одна надежда, — и Парсалов устремил задумчивый взгляд куда-то вдаль. — Изобретения по плану не сделаешь, это вам не армию разгромить. Так что в космос они еще не скоро выберутся… Конечно, на Земле про эту планету знают, да и кое-какой опыт борьбы со всякими бумажками у нас имеется, так что в случае чего встретим их как надо. А все-таки иногда как подумаю: «А что, если не справимся?..» А вы как считаете?
И Хануфрий Оберонович выпустил большой клуб дыма в форме вопросительного знака.
Алексей Волков, Андрей Новиков
Преступление и наказание
— Подсудимый, вы признаете себя виновным?
Подсудимый, подавленный громоподобным голосом судьи и серьезностью обстановки, понуро опустил голову и молчал. Казалось, вся его фигура излучает раскаяние и осознание непоправимости случившегося, но рот упрямо разжался и не сказал, а выдохнул только одно:
— Нет.
В зале воцарилась изумленная тишина, настолько глубокая, что, кажется, можно было услышать из заднего ряда биение сердца преступника. Многочисленные слушатели застыли и мучительно размышляли: «Может, я ослышался?»
— Что вы сказали? — Очевидно, эта же мысль посетила и судью. По крайней мере, на какой-то момент он даже потерял частицу своей профессиональной важности и недоступности.
— Нет, — повторил подсудимый и поднял голову. На его лице отражались бушующие внутри противоречивые страсти, но в глазах вспыхнуло сознание своей правоты. Или так только показалось?
Очевидно, нет, потому что прокурор тут же поднялся со своего места и с бескомпромиссностью молодости немедленно заявил:
— Я требую обратить особое внимание на ответ подсудимого. Он не просто совершил неслыханное по, не побоюсь этого слова, жестокости преступление, но и считает себя правым. И непонятно, — его голос загремел под старыми сводами судебного зала, неумолимый, как закон, и подсудимый, не выдержав тяжести этого сурового голоса, опять бессильно опустил голову. — Повторяю, непонятно, как может такой человек жить в нашем обществе!