Первый двигатель из шара превратился в острую иглу, вонзился в зенит. Жилой комплекс вытянулся следом.
— Вей з мир! Люди, и де мои ноги?! Не Муся — сплошная железная дорога на Амур! Там у низу шото едет! Ойц, ботинки!
Второй двигатель резко подпрыгнул следом за жилым комплексом, как бумажный шарик на резинке, и корабль «Крузенштерн» проекта «Пульсар» исчез с экранов.
Генеральный конструктор стоял, склонившись над своим монитором, смяв в кулаке дымящуюся папиросу.
— Финишная точка? — глухо спросил он оператора.
— Чисто, — ответил тот дрогнувшим голосом.
Прошла пропасть времени — в реальном мире секунд десять, — когда на мониторах, следящих за финишем вне плоскости эклиптики, появилась серебряная запятая: шар первого двигателя с вытянутым «хвостом» жилого комплекса. Следом быстро подтянулся второй двигатель, и «Крузенштерн» предстал во всей красе.
Георгию Константиновичу показалось, что в ЦУПе невыносимо душно. Он вытер ладонью мокрую шею и просипел в микрофон:
— Космонавт, доложите обстановку. Муся, вы слышите меня? Доложите обстановку!
— Я вас умоляю, какая тута обстановка! Ни шухлядки, ни столика. Железяки, пипики, фанарыки…
— Как вы себя чувствуете? — прорычал генеральный конструктор.
— Как в костоправа Груберта! То ж тянеть и крутыть…
— Чтоб тебя, — пробормотал Георгий Константинович и обернулся к оператору слева.
— Показатели в норме, — быстро ответил тот.
То, что с Мусей все в порядке, видно и так, но мало ли. Может, ее говорливость — последствие шока. Впрочем, состояние космонавта ничего не меняло. Корабль нужно было возвращать, несмотря ни на что.
— Готовить к возвращению, — распорядился генеральный конструктор.
— Вус? Опять? — взвизгнула Муся. — Ойц! Я таки против! От Муси и кецика не останется!
Конструктор выключил связь. Муся кричала, дергаясь в кресле, но бездушные люди в ЦУПе делали свое дело.
Георгий Константинович прикурил новую папиросу, с удовольствием затянулся и выпустил струю дыма в экран.
— «Крузенштерн» готов!
— Отсчет.
— Поехали!
— Вей з мир! Мамочки, куды улетели мои ноги? — закричала Муся в своей кабине, когда второй двигатель вытянулся в иглу и корабль начал свой обратный путь. — Люди! Здеся хотят Мусиной смэрти! Таки скажите старику Голованову, шо я каялась пэрэд смертю! Вей мэй тухес! Трохым, я писала за тебя государству! Шо ты лечишь секретные секреты! Я хлюздить за Со-о-оны-ы-ы…
Когда технари открыли кабину, Муся сидела, уставившись в одну точку. Она не реагировала на окрики, прикосновения, а когда ее легонько трясли за плечи, голова несчастной моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.