С разных позиций видеонаблюдения корабль выглядел одинаково — гантеля гантелей, — только менялись размеры и пропорции. Два шара — двигатели Шпагина — с перекладиной — жилым отсеком.
— Пять минут до старта, — объявили электронные часы.
Генеральный конструктор приблизил одну из камер к борту корабля, провел ее вдоль корпуса жилого комплекса к первому двигателю. На экране монитора мелькнули кривые буквы. Георгий Константинович вернул камеру назад: АНЯЬТАТ — гласила надпись красной краской. Он довольно улыбнулся и услышал за спиной вздох генерала.
— Традиции должны соблюдаться, — пробурчал конструктор.
— Надеюсь, ты не станешь выходить в космос, чтобы помочиться на борт, — тихо ответил Измайлов.
Кто-то прыснул смехом. Операторы ткнулись носами в мониторы. Не дай бог генеральный увидит усмешки на лицах!
Конструктор покраснел, но удержался от резкого ответа.
— Включить связь с космонавтом, — прорычал он.
— …с Сонечкой, лялечкой моей, не попращалася, — зазвучали стенания Муси. — Кто ей даст денежку на марципанчика?
— Муся, вы меня слышите? — окликнул ее Георгий Константинович.
— Та скажите этому жлобыненку Степке, шоб не кидал песок до неба!
— Муся, вы меня слышите? — генеральный повысил голос.
Робитман испуганно вскрикнула.
— Та какой мишинигер горло дерет? Я ж в громошлеме глуха сделаюсь…
— Муся, послушайте последние инструкции.
— Рази ж так можна… — не унималась космонавт.
— Молчать!
Мгновенно воцарилась полная тишина. Робитман замерла с открытым ртом. Георгий Константинович перевел дух и заговорил четко, с расстановкой:
— Запомните одну вещь: что бы ни происходило, не трогайте ничего на пульте управления. Вы поняли? Ничего не трогайте. Кораблем будут управлять… — генеральный запнулся на полуслове, заметив пустой взгляд совсем обалдевшей Муси и сменил интонацию: — Ша, мадам. Картина маслом: я правлю этим шмыровозом, та не дай вам боже шото мацать вокруг себя. Внятно? Ви тока сиди-катайся. Доступно?
Робитман оживилась, моргнула в ответ.
— Ви таки молодец, Мусенька, — похвалил ее конструктор.
— Ой, вей, — облегченно произнесла Робитман. — Муся таки дождалась на человеческих слов.
— Не ревите, Муся. В скафандрэ нету места реветь, — предупредил ее Георгий Константинович.
Космонавт всхлипнула.
— Прекрати реветь, дура, — зло отчеканил генеральный и выключил связь с кабиной.
— Ноль! Старт!
Несколько секунд ничего не происходило. И вот…
— Вей з мир! Ви это видите?! У вас крыша уехала! И де тот дурной кровелыпик, шо крыл корабель? Люди, шо ви уставились на Мусю, как на рыбу в продтоварах? Мене туды тянеть! Ой, вей! Тута стены крутить! Вей-вей! То уж не Муся — обжимки! Я вам скажу — полный радикулит!