Оставшиеся два «десантника» все же совершают посадку. И, чтобы перестать быть приманкой для нанитов, отключают энергопитание. Из них торопливо сыплются бойцы ГК.
Полностью окружить поселок не удается. Гекашники прочесывают его наобум. Электронные планшеты выключены, опергруппа возле особняка в режиме радиомолчания.
Три незаметные тени в плащах скользят краем поселка к ангару с флаерами. Двери с обесточенными магнитными замками не заперты. Под сводом три машины.
Раздвинуть ручной лебедкой створки ворот. Вручную выкатить машины на стартовую полосу.
— Можем сыграть в русскую рулетку, — предложил Шаман. — Садимся в один, а два других запускаем автоматом. Или каждый берет себе по машине. Или вы двое, а я один, а третья на автопилоте. Шансов, что проскочит хоть одна, мало, но они есть. Что проскочат две — никаких. И еще можно запустить все три пустые.
— В чем подвох, старик? — спросил Гурон.
— Подвох в том, что я обязательно должен выжить, — рассмеялся Шаман.
— А на самом деле?
— На самом деле пускай она расскажет.
— Видишь ли, Гурон, это от меня не зависит. В мой организм зашит биосигнализатор. Они знают, где я. И всегда будут знать.
— Я просканировал тебя сразу, — добродушно заметил Шаман.
Отчетливо громыхнуло, и еще раз: взорвались «шмели». Голодные наниты жрали обесточенную неорганику.
— Решайте, дети мои. Времени уже нет.
Три флаера одновременно взмыли в полыхающее лиловым заревом небо.
Никакой русской рулетки. Ни единой возможности миновать стаю голодных нанитов.
Сначала собачка тихо скулила и скреблась в дверь лаборатории. Потом долго лаяла. Потом затихла. Когда в небе вспыхнули три яркие звезды, собака заплакала.
Синтезированные Шаманом стволовые клетки предназначались не для людей.