А когда я, усталая после длинного рабочего дня, вернулась домой, дочь прямо с порога спросила меня:
– Мама, а что тебе подарили на работе?
– Лучше не спрашивай, – недовольным голосом ответила я. – А то я снова расстроюсь.
– Ну, покажи! – продолжала настаивать дочь, и мне пришлось достать из сумки то безобразие, которое сегодня днём подарили мне коллеги.
И пока дочь с удивлением рассматривала зеркальце, из своей комнаты вышла свекровь, которой было уже под восемьдесят и у которой уже начали проявляться признаки старческого слабоумия.
– Какая хорошая вещь! – завистливо произнесла она. – Наверное, дорогая?
– Если Вам нравится, то забирайте это зеркальце себе, – тут же предложила я свекрови, обрадовавшись возможности избавиться от ненужного подарка.
– И тебе не жалко? – обрадованно произнесла свекровь, мгновенно потянувшись руками к неожиданному подарку.
– Нет! Оно не в моём вкусе. Забирайте себе!
И свекровь жадно схватила зеркальце и снова скрылась в своей комнате.
А я облегчённо вздохнула. С глаз долой, из сердца вон! Надеюсь, что сумею позабыть об этом ужасном подарке так же быстро, как мне удалось избавиться от него.
Глава 24
о том, что спешка хороша не только при ловле блох, но и во время пользования банкоматом
Мы сидели и тихо работали в своих кабинетах, как вдруг наш коридор огласился громким голосом Миши Миронова, который так сильно чем-то возмущался, что пришлось прервать свою работу.
Я вышла в коридор и увидела там небольшое собрание сотрудников Корпорации как нашего, так и соседних отделов. Оратором на этом собрании выступал Михаил, которого так переполняли эмоции, что он даже не мог складно объяснить, в чём же дело, и вёл своё повествование сбивчиво и сумбурно, подкрепляя каждую свою фразу бурными жестами.
– Это что же за безобразие творится! – возмущался Миша в кругу своих слушателей. – Бедного человека без зарплаты оставили! Как мне теперь целый месяц жить? Что я жене скажу? И главное, я не пойму, почему нельзя прямо сегодня решить эту проблему? Я даже сам вызвался им помочь! Говорил, что готов с отвёрткой вскрыть этот чёртов аппарат, но меня никто не хотел слушать! Что же мне теперь делать?
Несмотря на ту эмоциональность, которую Миронов вкладывал в свои слова, ничего существенного он не сообщил, и потому я не могла уяснить для себя суть проблемы, которая возникла перед Михаилом, и, соответственно, ничем не могла ему помочь. Поэтому я обратилась к Алексею Веникову, стоявшему тут же, и тихим голосом попросила его объяснить мне, что же стряслось с нашим товарищем. И Алексей, сделав шаг в сторону, поведал мне следующее: