Берестяная грамота (Когинов) - страница 40
Лукерья Ильинична обняла и расцеловала Зину.
— Рассказывай, как папа, как ты? А это кто с тобой?
Лукерья Ильинична, не спуская глаз с Ивана Фридриховича, присела на скамейку.
Таиться больше было нельзя — хозяйка узнала Готмана.
— Лукерья Ильинична, — начал он, — вы, вижу, знаете меня. Я был старостой в Дедкове. Поэтому-то меня и провожал солдат… Только скажу вам честно, старостой я был не по своей воле, по поручению командования наших партизанских отрядов. А сейчас оно послало меня к вам, за деньгами, которые собраны для Красной Армии. Мы их переправим в Дедково…
— Так… — произнесла тётя Луша и пристально посмотрела Зине в лицо.
«Неужели Зина могла согласиться на провокацию? — испуганно подумала тётя Луша. — Нет, не ожидала я этого от племянницы, не ожидала… Кто же её на родную тётку натравил?»
И вслух твёрдо сказала:
— Нет у меня никаких денег!..
Зина растерянно глянула на Ивана Фридриховича.
— Тётя Луша! Родненькая! Да как вы можете мне не верить? Разве я могу продаться врагам? Взгляните мне в глаза, ну взгляните…
Но тётя Луша опустила голову и заплакала.
В такой переплёт Лукерья Ильинична ещё никогда не попадала: вдруг своими руками отдаст деньги врагам, выдаст с головой себя и погубит всё дело? Нет, такому не бывать!..
В тишине громко тикали ходики да пиликали за стеной сверчки… Но вдруг где-то за огородами стрекотнуло резко и коротко, словно кто-то отдирал от забора доску с гвоздями. А потом ещё и ещё, уже ближе, зачастила стрельба. И в тот же миг под самыми окнами дома, размётывая грязный снег, промчалось несколько мотоциклов.
Зина тревожно глянула на Ивана Фридриховича, на тётю Лушу.
Снова застрекотали автоматы, а потом звонко хлопнул тугой взрыв.
«Ревок! — промелькнула догадка. — Обнаружили его, сволочи!»
И когда с рёвом остановились у дома мотоциклы, затопали на крыльце, требовательно загрохотали кулаками в дверь, сомнений уже не было — что-то стряслось с Василием Самсоновичем…
Иван Фридрихович кивком указал Зине на другую комнату, вход в которую закрывала занавеска, и спокойно сказал Лукерье Ильиничне:
— Откройте. Наверно, какое-то недоразумение.
ГЕРТРУДА СНОВА ЗИНА
В дом ворвались четверо: двое в форме фельджандармерии с серпообразными бляхами на груди, стройный, молодой офицер и человек, одетый в грязный короткий бушлат.
Иван Фридрихович встал и сказал по-русски:
— Милости просим.
Офицер нетерпеливо перевёл взгляд с Ивана Фридриховича на человека в бушлате.
— Он! Он самый, герр офицер. Я же его тыщу раз вот так близко видел…
В щёлочку Зина видела Подсадилу — отъявленного пьянчугу, которого знало всё Дедково. Это был мерзкий человечишка, недаром дали ему такое прозвище.