Какое чистое, ясное утро! Он вышел из блиндажа. На скуластом молодом загорелом лице обозначилась улыбка. С хрустом потянулся, согнул руку — под гимнастёркой проступили упругие мускулы. Приятно чувствовать себя сильным.
Сбылась мечта двадцатидвухлетнего лейтенанта: он снова в строю. И командует целым партизанским отрядом, как Журкович.
А осенью сорок первого, всего несколько месяцев назад, он отступал в Брянских лесах со взводом, от которого уцелели только он и сержант Романов. Оружия не бросили. Так, настоящими солдатами, и пришли к партизанам. Обоим хотелось тут же снова в бой. Но Калачёв распорядился их судьбой по-иному: нужны были люди в помощь Ивану Фридриховичу. Они нацепили на рукава полицейские повязки, стали разведчиками.
Скрывать перед фашистами, кто ты есть на самом деле, нелегко. Но тяжелей замечать устремлённые на тебя ненавидящие глаза своих же, советских людей! Теперь с особым, подчёркнутым уважением улыбаются дедковцы при встрече с лейтенантом. Вот и молоко несут ему, и лепёшками, кто напечёт, угощают…
Фролов услышал неожиданный грохот над головой, глянул в небо… «Мессершмидты»!
Едва он добежал до линии обороны и прыгнул в окоп, как метрах в пятидесяти стали подниматься на бугор фашистские мотоциклисты. На всей скорости они разворачивались, выскочив из колясок, тут же окапывались. А следом за мотоциклистами валила и валила пешая солдатня.
«Откуда они прорвались?» — лихорадочно пронеслось в голове Фролова.
Ещё вчера разведка доносила: гитлеровцы собирают силы под Любезной. Туда спешно перебросили отряд Журковича. Почему же они начали наступление здесь, со стороны вроде тихого, неприметного посёлка Старые Рубчи?
Но выяснять было некогда. Бессмысленно было сейчас ломать голову, когда, рассыпавшись цепью, на партизанскую линию обороны шли немцы.
Они шли во весь рост, словно считали, что в окопах нет партизан. Окопы в самом деле молчали. Ещё десять, ещё пять шагов…
— Огонь! — крикнул Фролов.
И точно на стену натолкнулись фашисты — так дружно ударили по ним партизаны. Оставляя раненых и убитых, фашисты бросились наутёк.
— Что, съели? — обрадовался Фролов. — Сунетесь, ещё дадим!
И он побежал по траншее к крайнему, огибавшему лесок участку обороны. Там бился с фашистами взвод Романова.
Навстречу метнулся боец в разодранной чёрной косоворотке. Глотая воздух перекошенным ртом, показал в сторону поляны:
— Броневики!.. За лесом — бронемашины…
Фролов схватил бойца за локоть и повернул назад:
— На место! В окоп!
Оставляя за собой грязно-бурый хвост пыли, двигались одна и следом вторая бронемашины.