Теперь я хочу вернуться к тому, с чего начала. Боулби для меня представляется заботливым, внимательным, бесконечно творческим, вдумчивым, интеллигентным человеком и великим новатором. Возможно, потому, что он сам скучал по своей матери, когда был ребенком>5, Боулби в своей теории отвел утрате матери центральное место, однако упустил из виду сиблинговые отношения, которые он проявлял в своих прекрасных отношениях с коллегами, но игнорировал в своих размышлениях. Я убеждена, что матери имеют значение; но они не должны отвечать за все проблемы: проблему хищника, травму чрезмерности. Я имею в виду не моральную сторону, а логическую. То, что травмой стала утрата того, кто должен защищать от травмы, имело много печальных последствий, одно из которых – попытка создать «супермаму» в 1950-х годах и осуждение матерей, которые не соответствовали этому образу. Но это абсурд! Ни одна Мать не может быть Кнудом Великим, который повелевает волнами, землетрясениями, войнами или жестоким обществом. Как и в случае с рождением сиблинга, она может смягчить последствия, только если мы сместим наше внимание на них, а не на нее. Это то, что пытались сделать во время эвакуации.
Я хочу выразить свое уважение и с любовью вспомнить сестер и братьев (настоящих и метафорических), друзей и товарищей по детскому саду и улице, с которыми я дралась и играла, кричала и смеялась, разделяла заразные болезни, так распространенные в то время, пока наши матери, которых мы обожали, когда они обожали нас, работали, а бомбы падали. Наличие латеральных отношений и память об их богатстве – недооцененная часть ткани психической и социальной жизни.
Глава 8
Наше время: сексуальность, психоанализ и социальные изменения
С 1960-х годов произошли значительные изменения в семейных конфигурациях, однако психоаналитики, работающие с семьями, опираются на весьма устаревшие теории и данные, которые ведут свой отсчет либо от рождения этой дисциплины более ста лет назад, либо же от кризиса периода Второй мировой войны, не заглядывая дальше 1960-х годов. В наши дни в западном мире происходит значительное снижение числа браков и возрастание числа разводов, размер семьи уменьшается, количество детей в семье зачастую не более двух, увеличивается число детей, рожденных вне брака, возрастает число матерей-одиночек, отцов, которые отсутствуют большую часть времени, людей, которые просто живут вместе, моногамных пар без детей и других вариантов организации совместного проживания, в том числе гомосексуальных пар с детьми и без детей. Все эти феномены присутствовали и ранее, в другие исторические периоды или других обществах, но важно, что на момент – или в период – создания психоаналитических теорий они не входили в область повседневных практик в западном мире. Более того, такое сочетание разных форм семейной организации, которое мы встречаем сегодня, не было в той же степени присуще семьям прошлого. Напротив, когда одна (или несколько) этих форм начинала преобладать, как, например, в Британии военного времени, это способствовало созданию идеологического мифа о нуклеарной семье, где все внимание было сфокусировано на ребенке, на матери и на отсутствующем отце. Во время войны реальность поставляла большой объем клинического материала о связи матери и ребенка. И, кроме повторяющихся заявлений о важности роли отца, не проводилось каких-либо серьезных исследований отцовства и отношений между ребенком и отцом. Ирония заключается в том, что важные тексты прочитывались как прообразы описания будущих матерей-одиночек; наибольшее внимание уделялось именно феномену заботы о ребенке, а не супружеской паре, и эта тенденция сохранилась до сих пор.