. Возможно, это может быть принято как должное, как, например, делает Балинт в ее описании случая Сары, но я считаю, что этот вопрос требует дополнительного внимания. Хотя зависть к утробе матери и первичная женственность младенца являются предметом психоаналитического дискурса, матка пока еще не считается местом для структурной репрезентации самости. Я полагаю, что неспособность указать место в структуре, отвечающее за запрет на сиблинговый инцест, ведет к тому, что отсутствует теоретическое осмысление утробной саморепрезентации: у человека есть пространство, полость внутри, которая может быть заполнена или быть пустой, голодное чрево, живот/матка, анальное чрево, пространство, из которого может произойти нарциссическое партеногенетическое рождение.
Прежде чем начать рассуждать о биологической основе для психической саморепрезентации матки, я хотела бы подчеркнуть, что не уверена в том, что эта психическая саморепрезентация сексуально дифференцирована. Более того, я считаю, что как у мальчиков, так и у девочек существует стадия, когда живот/матка как выражение внутренней сущности может использоваться для саморепрезентации «внутреннего Я» независимо от гендера. Дональд Винникотт назвал это состоянием «бытия» и считал его женским; он сравнивал его с состоянием «действия», которое было «мужским». «Бытие» для обоих гендеров предшествует «действию». Однако я говорю не о состоянии, а о теле-эго, о Я или, точнее, репрезентации «меня». Я бы сказала, что такая репрезентация необходима для способности запоминать и «держать в уме», что, в свою очередь, необходимо для осознания того, что другие являются «другими». На самом деле такая репрезентация внутреннего мира необходима, чтобы существовала способность к репрезентации как таковой. Однако когда и в какой психосоциальной ситуации это происходит? Каким образом мы можем связать это с сиблинговыми отношениями и табу, которые их сопровождают?
История открытия базовых элементов психоаналитической теории общеизвестна. Сначала в 1890-х годах появилась убежденность в патогенной роли свершенного инцеста между отцом и ребенком. Подобную историю Фрейд слышал от истерических пациентов и подтвердил ее собственной историей и историями членов своей семьи. В конце концов было замечено, что не все случаи невроза можно объяснить только инцестом. (Движение «Восстановленная память» возвращает этот антигуманный постулат, ставя задачу классификации жертв, у которых в связи с их неблагоприятными обстоятельствами другая психология, а не другая история, как в нашем случае.) Но, в равной степени, если инцест применяется только к конкретной группе, подвергшейся насилию, то тогда и невроз, связанный с ним, будет распространяться только на эту группу. Таким образом, первая идея Фрейда о сексуальном надругательстве над асексуальным «невинным» ребенком, повлекшем за собой истерию у подростка или взрослого, была заменена понятием инфантильной сексуальности, согласно которой маленький ребенок желает такого инцеста и фантазирует о нем, то есть эдиповым комплексом. Истерия демонстрирует прорыв неадекватно вытесненных эдипальных желаний.