— Ниче, не горюй, кому-нибудь сгодится. Жизнь — ее не угадаешь, когда и с какого боку она клюнет. Можа, из внуков кто вернется, — успокоил ее Карпо. — Хата пустовать не будет, не беспокойся.
Помолчали.
— На пенсии, значит?
— На пенсии! — сказал Карпо весело, будто его повысили в должности. — Ну, не без того, приробляю. — И предложил: — Пойдем на двор, покурим.
Вышли, сели на крылечко. Я смотрю на Карпа — постарел: суше стал, посерел, и уже какой-то по-старчески свалявшийся. Нет, оказывается, время работает и над Карпом…
С привязанными на багажнике двумя канистрами стоит, привалившись к стенке, мотоцикл.
— Вот голова садовая: привез и бросил нагреваться на солнце, — обругал себя Карпо и пояснил: — То ж со школы вода, перед обедом привез, — встал, снял канистры, отнес в веранду. — Нехай пока там, потом в погреб спущу. — Мотоцикл поставил в тень.
Мотоцикл этот у Карпа с давних-предавних времен, и выглядит он как автомобиль прошлого века в сравнении с нынешними машинами: руль тонкий, высокий, растопыренный, колеса тоже узкие и высокие, с длинными и тонкими, как у велосипеда, спицами. Когда Карпо едет на нем, сидит он прямо, будто аршин проглотил.
Откуда у Карпа взялся мотоцикл — не знаю, думаю, что он его сам собрал из деталей машин самого разного назначения. Как незаконно появилась на свет эта машина, так и живет всю жизнь никем не признанной: мотоцикл нигде не зарегистрирован и бегает, как беспаспортный бродяга, без номера. Да Карпо не очень и стремился его узаконить: сам он ездит на нем, не имея прав на вождение.
— До сих пор без номера?
— Нема, — улыбается Карпо. — И без правов.
— Не штрафуют?
— Не. А я не ездю туда, где штрафують. Я знаю, где они стоять, и объезжаю. — И стал рассказывать: — Один раз еду с огорода. У меня участочек был за посадкой. Два мешка картошки везу. Еду. Туда-сюда глянул — вроде не видать красной фуражки. Думаю, проскочу. Только я на саше, а он тут как тут. И показываеть так, становись, мол, на обочину. Стал. «Ну что, дед, опять ездишь на своем драндулете?» — «Так, кажу, а что делать? Картошку с огорода надо перевезть?» А сам лезу в карман, там у меня рубиль на всякий случай приготовлен. «Больше не буду, кажу, я и так тольки по огородам и езжу», — сказал так, а сам ему рубиль сую. А он: «Что это такое?» Обиделся. Так и не взял. — Карпо затоптал окурок, заключил: — Побалакали с ним, отпустил.
— Слышал, виноградник развели?..
Карпо как-то неопределенно отмахнулся, поднялся тяжело, потирая поясницу.
— Пойдем в сад, там прохладнее. — Когда зашли за сарай, он указал на несколько кустов у самой межи с нашим огородом. — Вон остатки от виноградника. Оставил по кусту самого луччего, а остальной вырубил, из хмыза загородку сделал. А эти пущай, детям.