По возвращении в Москву Антоний Шутов вместе с настоятелем Преображенской общины уговорил молодого начитанного федосеевца Петра Ивановича Леднева (1821–1895) заняться организацией монастыря в Войнове. Тот отменил запланированную поездку в Персию и в феврале 1848 г. прибыл на Мазуры, где вскоре добился известности и уважения [Субботин 1868а/7: 4–6]. Незадолго до приезда Леднева «Григорьичев скиток» был преобразован в небольшой Спасо-Троицкий монастырь, первым настоятелем которого стал, согласно немецким источникам, Михаил Хавронин, якобы прибывший из Кракова [Tetzner 1902: 216].
После приезда на Мазуры Леднев, располагавший помощью прибывших сюда ранее из Москвы старцев Антония и Прокопия [Субботин 1868/11а: 9], взял бразды правления общиной в свои руки. Перед ним стояла непростая задача, так как из-за осуществления распоряжений прусских властей вся колония оказалась в трудной ситуации. К тому же каждый из недавно приехавших на Мазуры наставников пытался внушить верующим свои убеждения, а среди приехавших были представители разных толков, начиная со скопцов, а заканчивая молоканами [Голубов 1871/XVIII: 78, ср.: Надеждин 1862; Dębiński 1910: 80–94, 153–164; Арсеньев 1974].
Получив прусское гражданство в 1849 г., Леднев за деньги, привезенные из Москвы Алексеем Михеевым, купил от Ефима Борисова и Фомы Иванова за 6 тыс. талеров 12 волок земли, первоначально записанной на 5 человек. Кроме денег, Преображенское кладбище еще раньше прислало на Мазуры на трех доверху нагруженных возах старые книги и иконы. Этот транспорт прибыл с опозданием, так как заранее предупрежденные о характере груза царские чиновники пытались его перехватить. Тем не менее груз благополучно прибыл в Вильну, где хитрый старообрядец Марк Емельянов спрятал его в подвале дома генерал-губернатора. Затем другой старовер, Андрей Шульгин, без особых препятствий доставил все на Мазуры [Архимандрит Павел 1883/1: 33–34].
В 1850 г. Леднев по просьбе братии отправился в Стародубье, где в федосеевском монастыре в поселении Злынка постригся в монахи, а на Мазуры вернулся как инок Павел, позже прозванный Прусским. После непродолжительного отсутствия вернулся на Мазуры и Алексей Михеев, и с этого времени в монастыре начались распри. Михеев считал, что ему принадлежит право управления монастырем, и поэтому в 1851 г. инок Павел вместе со своими четырьмя учениками отправился на Буковину. Здесь, в деревне Климоуцы (ныне Румыния), расположенной рядом с известной общиной поповцев в Белой Кринице (ныне Украина) [см.: Kaindl 1873: 233–384], он намеревался основать новый монастырь. Не остался в Войнове и Шутов, прибывший на Мазуры на постоянное жительство как инок Антоний. Он также выехал на Буковину. Обеспокоенные тем, что два лидера покинули Войново, предводители Преображенской общины приказали Михееву вернуть их, в противном случае грозили лишить монастырь денежной поддержки, а самого Михеева исключить из общины. Напуганный Михеев лично выехал на Буковину, где пытался примириться со своими противниками, однако ему удалось уговорить вернуться только Павла, тогда как Антоний остался непоколебим. Через четыре месяца после отъезда Михеева и Павла на Мазуры, в декабре 1851 г., Антоний перешел к поповцам. Не помогли уговоры Павла, который с этой целью снова побывал на Буковине. Антоний, один из инициаторов основания монастыря в Войнове, стал поповцем и никогда больше не появлялся на Мазурах [Субботин 1968а/7: 5; Архимандрит Павел 1883/2: 70–80]. В 1853 г. Антоний был рукоположен в епископский чин Белокриницкой иерархии, а затем сыграл значительную роль как старообрядческий архиепископ Владимирский и всея Руси [Абрикосов/Королев/Тюлин 1956: 5; Субботин 1866–1867: 131].