– А они все здесь были, – добавила Прая, – якобы выражая почтение, но в основном облизываясь.
«Добейся… чтобы она явилась». Это была последняя просьба отца. Вот о чем они думали. О нем. О том, чего он хотел. О том, что он так и не получил.
Когда мы узнали о новых договорах, отец не беспокоился, потому что мы всегда были изолированы от внешнего мира. Нам не было дела до них и до того, чем они занимались. Но когда караваны поселенцев под усиленной охраной стали пересекать нашу территорию по пути в другие места, он обратил внимание. Я говорил отцу, что он должен отправиться в Венду и поговорить с королевой, как делали все остальные королевства. «Мы не королевство! – кипятился он. – Мы – династия! Мы появились здесь задолго до Венды, и мы ни перед кем не преклоняем колен. Она прибудет сюда». Он послал ей письмо с просьбой приехать в Дозор Тора. Ответа так и не последовало. Это было ошибкой, потому что стало восприниматься как личное оскорбление, из-за которого он выглядел слабым. Отец так и не забыл позора. Не забыли и остальные члены семьи.
Ее приезд мог бы удовлетворить нашу гордость и, кроме того, вынудить лиги отступить. Однако это могло привести к новым проблемам – более серьезным.
– Нельзя брать в заложники рахтана. Если королева и прибудет, то с грозной армией. Мы этого хотим?
– Вовсе нет. Письмо нужно составить аккуратно, оправдывая нас, – возразил Ганнер.
Титус фыркнул.
– Которое, я уверен, он уже написал.
– Нет, – ответил я. – Нам не нужно признание королевы, чтобы быть законными правителями или контролировать людей, которые пересекают нашу территорию. Каждый раз, когда происходит смена власти или обнаруживается слабость, возникают трудности. Мы покажем нашу силу, как мы всегда и делали.
– И что мы скажем людям, когда те спросят о приезде королевы? – уточнила Прая.
Я покачал головой, медленно выдохнув и резко вдохнув.
– Ты должен был молчать, Ганнер! Зачем тебе понадобилось разевать рот?
Ганнер, стукнув кулаком по столу, встал.
– Потому что она – рахтан! Весь город только и гудит о том, как она швырнула тебя к стене и поставила на колени! Они видели это своими глазами! Патри на коленях с ножом у горла! Ты решил, что твои бредни о недоразумении развеют их сомнения? И поверь, они у них были! Им требовалось что-то большое, что-то, за что можно ухватиться, и я дал им это!
Мы не отрывали друг от друга сердитых взглядов, молчание становилось тягостным.
Споры в нашей семье – дело привычное. Это одна из причин, почему мы проводили собрания за закрытыми дверями. Мы обсуждали наши разногласия без посторонних, но как только семья выходила за двери, то становились единым целым. В этом и заключалась наша сила.