* * *
Незнакомка села, поджав ноги, у камина. Одной рукой с неожиданной нежностью стала гладить Софокла.
Габриэль смотрел на нее.
С такой же неожиданной нежностью.
Но ярость его никогда до конца не проходила. Она всегда была в сердце с тех пор, как у него отняли Лану. Ярость, усилившаяся стократ, после того как он лишился дочери.
Эта девушка ставила под угрозу его существование, заставляла идти на неоправданный риск. Бессмысленный риск.
Он не сводил с нее глаз и клял себя за слабость.
А он никогда не был слабым или трусливым.
Лана, это ты мне ее послала, да? Ты послала мне этого ребенка без прошлого, без воспоминаний, без личности. Этого упавшего с неба ангела.
Ты хотела сделать мне подарок или же наказать?
Или, может быть, просто доказать, что я еще способен на человечность…
Незнакомка повернула к нему голову, и на долю секунды Габриэлю показалось, что он видит перед собой Лану.
Чтобы восстановиться, мне потребовалось несколько недель. Следы на теле исчезли, но остались следы в душе. Гематомы, кровоподтеки, раны…
Я ему все простила. Не сразу, как в первый раз, но простила.
Я не держу на него зла, не обижаюсь. Просто где-то в глубине сердца мне очень больно.
Ночью, после случившегося, Изри был похож на испуганного ребенка. Били меня, а страдал он.
Бил он, а утешала его я.
Я где-то читала, что люди, которых в детстве мучили родители, могут вырасти жестокими. Значит, во всем этом виноваты Даркави и Межда. Изри не виноват, но я ему этого не сказала. Потому что вина, которую он испытывает, быть может, наш последний шанс.
Иначе когда-нибудь он меня убьет.
На прошлой неделе я узнала, что его мать поехала в Марокко покупать еще одну маленькую девочку. Еще одну Таму.
Новую.
Тогда же Изри сказал, что и я была не первой. Что до меня были другие. От этого мне стало очень тяжело. Мне захотелось вернуться в Париж, найти их, освободить. Изри, хотя ему тоже было неприятно, в конце концов заявил, что мы ничего не можем поделать.
Конечно, я думала о том, чтобы позвонить в полицию и заявить на Между. Но Изри мне этого никогда не простит. А еще я не уверена, что полиция что-нибудь предпримет, чтобы помочь этим девочкам.
Мне помог только Изри.
Только Изри.
Я больше не ходила в больницу к Тристану и никогда не пойду. Я надеюсь, что он поправится и сможет начать новую жизнь.
Подальше от Монпелье.
Подальше от меня и от дикого зверя, с которым я живу.
Вот уже несколько дней Изри учит меня водить машину. Мы ездим на парковки или в другие пустынные места, и я сажусь за руль. Мне кажется, что у меня неплохо получается, но я бы предпочла, чтобы у него была какая-нибудь старая развалюха, а то я боюсь поцарапать его машину!