– Тебе вредно столько пить! – говорю я машинально.
Я не успеваю оглянуться, как падаю от удара на пол. У меня все плывет перед глазами, голова становится как чугунная. Изри нависает надо мной и яростно на меня смотрит.
– Изри, хватит! Из!
Я сворачиваюсь калачиком на полу, пытаясь защититься, и закрываю лицо руками.
– Ты мне еще будешь указывать, что делать? – орет Изри. – ТЫ?
Он кидает в меня пиво, попадает в голову, и я откидываюсь назад. Потом он выходит из кухни, а я пытаюсь встать на ноги, хватаясь за коврик. Как только я выпрямляюсь, к горлу подступает тошнота и меня вырывает в раковину. Смесью желчи и крови. Мне кажется, что у меня сейчас лопнет голова, что мозг раздулся и ему не хватает места в черепной коробке. Я стою, склонившись над раковиной, и считаю капли крови, которые капают из носа и изо рта. На голове рана, из которой тоже стекает по шее кровь. Я еле иду в ванную комнату и по пути вижу, что Изри сидит в прострации на ступеньках террасы. Я прохожу половину коридора, у меня снова кружится голова, накатывает тошнота, и я снова падаю. Несколько секунд спустя прихожу в себя, но не могу пошевелиться, как будто меня пригвоздили к полу. Я вижу сквозь дымку, как надо мной склоняется Изри:
– Тама? Ты меня слышишь?
– Мне… плохо… голова…
Изри берет меня на руки и несет на кровать. Потом бежит в ванную и возвращается с мокрым полотенцем. Вытирает мне лицо, а я стону от боли.
Вдруг он падает на колени. И начинает рыдать. Тогда я прижимаю его к себе, обнимаю из последних сил.
– Прости, – шепчет он. – Прости, Тама…
– Ничего, любимый, не волнуйся…
* * *
Я возвращался из школы, нес ранец. Мы тогда еще жили в Монпелье. Мне недавно исполнилось семь лет, я перешел во второй класс.
Школа для меня стала убежищем, пристанищем. Когда я ходил на уроки, родители оставались где-то далеко. Из-за этого в школу меня тянуло особенно. Но там у меня были не только друзья. Один мальчик из нашего класса на дух меня не переносил, не знаю почему. Я забыл его имя, но лицо помню.
В тот вечер я возвращался домой, не торопился (на обратном пути я всегда выбирал самую дальнюю дорогу), когда он подкараулил меня вместе с двумя ребятами постарше. Сначала они меня толкнули, стали обзывать. Потом решили сорвать ранец. Я сопротивлялся, и тогда они меня избили и забрали, что могли.
Когда я вернулся в наш старенький домик, отец сидел у телевизора. Он был на пособии по безработице и целыми днями смотрел дурацкие передачи или пил кофе в кофейне. Даркави не мог больше работать, потому что повредил на заводе ногу. Пенсию по инвалидности назначили небольшую, ее только-только хватало на выпивку.