Но что бы Сефана делала без меня? Ответ прост. До ужаса прост. Она нашла бы другую служанку, а я бы никогда не нашла другую семью, которая бы меня взяла к себе. Несправедливо, но так оно и есть. Атэк стал узником, его заперли в клетке. Но со мной было по-другому – меня попросил приехать сюда, во Францию, отец.
Так что я должна бороться. Я не должна его расстраивать.
* * *
Вчера была суббота, и Фадила с гордостью сообщила родителям, что ей поставили восемнадцать из двадцати баллов по математике. Они ее поздравили, и Шарандон в качестве вознаграждения дал ей денежную купюру.
– Ты хорошо поработала, дочка. А всякая работа должна оплачиваться.
Эта фраза не выходит у меня из головы. Я считаю, что мне тоже должны платить. Я, конечно, не знала бы, что делать с деньгами. Раз я не могу выходить из дома, то куда же их тратить. Но я могла бы их откладывать, чтобы однажды, когда меня освободят, купить на них что-нибудь. Одежду по размеру, например. Обувь, как у Фадилы, книги, шампунь получше, клетку для Атэка побольше. Или даже билет на самолет домой.
Да, в конечном итоге деньги мне не помешали бы.
Однажды, когда меня освободят.
* * *
Тама стоит у дивана, на котором сидят супруги Шарандон. Они смотрят передачу. Что-то, по-видимому, смешное. Люди по собственной воле не выходят из дома.
Это совершенно непонятно.
– Чего тебе? – бормочет Сефана.
– Поговорить, – отвечает Тама, держа руки за спиной.
– О чем?
– Я думаю, что вы должны мне платить.
Шарандон таращит глаза, а у Сефаны рот открывается так, как будто ей не хватает воздуха.
– «Платить»?! – повторяет Сефана. – А еще тебе чего?
Тама пристально смотрит на Шарандонов.
– На днях вы сказали Фадиле, что «всякая работа должна оплачиваться», и дали ей денег. Я ведь тоже работаю, значит вы и мне должны платить.
– Ушам своим не верю! – восклицает Сефана. – Ты это тоже слышишь, дорогой?
– Слышу, слышу…
– Ты благодаря нам и так тут спишь и ешь, так тебе еще и платить надо!
Тама переминается с ноги на ногу.
– Я сплю на полу и питаюсь объедками, – напоминает она.
– Ты чего ищешь? – спрашивает Шарандон. – Неприятностей?
– Нет, месье. Я просто хочу получать то, что заслуживаю.
– Неужели?
Он резко вскакивает и дает ей пощечину, от которой у девочки трещит шея. Но Тама по-прежнему стоит на ногах.
– Вот чего ты заслуживаешь, – бросает Шарандон. – А теперь убирайся.
* * *
Я спрашиваю себя, существуют ли где-нибудь такие же «Тамы».
Без сомнения.
Спят ли они, как и я, в постирочной? Или в коридоре, в гараже, в кладовке? Есть ли у них куклы, чтобы они не чувствовали себя одиноко? Есть ли у них право выходить на улицу?