Оттирая на ходу лицо футболкой, я бежал последним. Потом плюнул. Да и хрен с ними, с усами этими. Если буду сейчас ходить со сложным лицом, то меня каждую ночь будут мазать пастой. Или еще похуже. Я же новичок, проверяют на прочность.
Я обогнал Марчукова и пристроился рядом с Цицероной. Та бросила на меня косой взгляд, и фыркнула.
— Не все оттер.
— Да и ладно. Скажу, что я индеец. И это моя боевая раскраска.
Она прыснула.
Ладно, будем считать, что как-то я выкрутился.
На стадионе второй отряд, бежавший до этого довольно неорганизованной толпой, моментально рассыпался в ровные ряды, как будто все с самого начала знали свои места.
На зарядке были почти все отряды. Десятого не было, малышня просыпалась сразу к завтраку. И не было наших спортсменов. Видимо, у них какая-то своя система.
Последними прибежали то ли третий, то ли четвертый отряд, я пока что их не отличал.
А потом от судейской вышки отделилась фигура девушки в спортивном костюме и с громкоговорителем.
— Доброе утро, ребята! — сказала она в хрипящий матюгальник. — Начинаем утреннюю зарядку!
От звука ее голоса, даже искаженного этой жуткой штукой в ее руках, я сразу же проснулся. Всмотрелся внимательно в ее лицо. У нее была короткая стрижка, на лбу — эластичная повязка. Очень подтянутая и энергичная.
— Кто еще спит?! Давайте подключайтесь! Руки вверх, в стороны, вперед!
— Ты заснул что ли?! — Цицерона толкнула меня в бок. — Нас пять лишних кругов заставят бегать сейчас!
Я замахал руками, стараясь попадать в ритм. А сам смотрел на физручку. Я уже видел ее на линейке, но не обратил внимания, у меня там голова была занята чем-то другим. А сейчас она прохаживалась всего через один ряд от меня, так что рассмотреть я ее мог очень детально.
Может, показалось?
Но нет, никакой ошибки... Это была моя мать.
Я дисциплинированно махал руками, приседал и прыгал, а сам во все глаза смотрел на молодую энергичную женщину, раздающую в мегафон бодрые команды и отпускающую язвительные шуточки.
Свою мать я знал совсем другой. Даже самые ранние воспоминания хранили совсем другой образ — как минимум вдвое больше, почти никогда не улыбается и очень серьезно ко всему относится. Ничего общего с этой почти телевизионной инструкторшей по аэробике. Только вот голос остался прежний.
Близки мы с матерью особенно никогда не были, подробностей о ее жизни до моего появления я не знал. Сейчас лето восьмидесятого. Мой день рождения — двадцать третье марта восемьдесят первого. Простой арифметический подсчет подсказывает, что момент моего зачатия произошел летом.