Мне стало интересно, для чего её водил куда-то человек, который поддерживает полигамию, но следователь не показал и капли ревности, так что решил «не лезть в монастырь со своей водкой», как говаривал мой отец.
— Очередное надувательство. — Махнул рукой следак пренебрежительно. — Лекции бесплатные, но помимо них там продаётся столько атрибутики по заоблачным ценам, что диву даёшься. И всё это без налога, потому что идёт как «предметы культа».
— Нет, ты скажи, в чём он не прав? — Распалилась девушка. — О моногамности женщин и полигамности мужчин известно всем со средней школы, но сегодняшняя общественная мораль почему-то осуждает многожёнство! — Щёчки Валентины раскраснелись, она расправила плечи, выставив свою грудь. Эх, нравятся мне девушки в форме. — Мы идём на поводу у чуждой нам морали Запада, хотя собственная многовековая история говорит нам обратное. Пора возвращать основу нашей духовной силы на уровне государства!
— Ты же никогда не увлекалась своим полом. Неужели согласна жить в семье, где будешь не единственной женщиной? — Зря он добавил в голос ехидности.
Кажется, он только разозлил этим свою девушку.
— Я — да! — Твёрдо и безапелляционно заявила она. — Согласна. И ничуть этого не стесняюсь. — Она сейчас словно грудью готова лечь на амбразуру. Вон как её выставляет. Грудь, в смысле. — Если ты против, ты не патриот, а пособник Запада! Видеть тебя не желаю!
Она со звоном бросила на стол чайную ложечку, вскочила со стула и вышла из кабинета быстрым шагом.
Ножки у неё точно ничего. Коротковаты немного, на мой взгляд, зато ровненькие, а попка плотная и округлая.
— Извини, Володя, но ты дурак. — Вывел я вердикт, когда увидел, что следователь не кинулся вслед своей девушке, как поступил бы я, а сидит и смотрит на свою кружку с чаем.
— Вот школьники меня ещё не учили. — С усталой иронией заметил следователь. — У неё, что ни месяц — то новое увлечение. Я не успеваю за этим следить. Теперь этот Щавелёв, чтоб ему капустой подавиться.
— Что это за новое движение такое — природники?
— Да они не новые. — Раздражённо и устало махнул рукой следователь. — Самому учению действительно несколько сотен лет. Только раньше это было философское учение, а сейчас, как видишь, новая религия. Создают ажиотаж, устраивают протесты, словно многожёнство уже отменили.
— Его не отменили? — Надо же, тут многожёнство разрешено. Не знал.
— Да будет запрещать-то? — Отмахнулся следак, словно это вообще несущественная тема. — Есть деньги — женись хоть десять раз, кто тебе мешает? Это же не новая религия, как эти природники. За философское учение не взять денег, а вот за религию — сколько угодно. Ты же слышал, что они вон, даже ратуют, чтобы их религия стала государственной. Вроде как, раньше в России поклонялись природе, а потом забыли свои корни. Никто ничего не забывал, просто не принято о таком личном говорить с трибуны.