— Выиграли и хорошо, — равнодушно произнесла Мария Никифоровна. — Никуда этот выигрыш не денется.
— Я просто думал, что тебе будет интересно...
— Да оставь ты меня в покое с этими облигациями! — выкрикнула мать. — Дай мне отдохнуть. — Она отвернулась от сына.
Леня, обиженно попрощавшись, ушел.
Эмму Васильевну уже несколько дней не покидало щемящее чувство неудовлетворенности. Она тщательно перебирала в памяти события последних дней, но истоки этого чувства прятались надежно. Ей удалось лишь определить, когда оно началось. Ну, конечно, после беседы со следователем Туйчиевым. Аванесова удивилась: она была убеждена, что сообщила следователю все. «Неужели упустила? — мучительно размышляла она. — Нет, рассказала все. Что могло интересовать следователя? — задавала она себе вопрос. — Разумеется, образ жизни Фастовой, с кем и в каких она отношениях. Все это я выложила, в том числе разговор Фастовой с незнакомой женщиной в коридоре... Да за такие сведения... — она не нашла сразу подходящей оценки, — это же ключ, именно ключ к замку преступления, — довольная найденным сравнением, она улыбнулась. — Значит, всё? Конечно! Почему же тогда постоянно кажется, что я не довела дело до конца?»
Озарение пришло внезапно и сильно огорчило ее: «Склероз, старческий склероз», — сокрушалась она. Теперь она вспомнила: это было в день отчетно-выборного профсоюзного собрания. «Эх, — корила себя Эмма Васильевна, — не могла я раньше взяться за протокол собрания. Давно бы все встало на место».
Когда дежурный позвонил Туйчиеву и сказал, что его хочет срочно видеть гражданка Аванесова, Арслан невольно поморщился: «Наверняка сообщит новые данные о моей биографии».
Аванесова вызывала у Арслана смешанное чувство. Он понимал: она искренне хочет помочь следствию, но вместе с тем ему претило ее всезнайство, желание проникнуть в душу и сердце каждого человека, попавшего в поле зрения, знать о нем все до мельчайших подробностей.
— Здравствуйте, здравствуйте, Эмма Васильевна, — тем не менее приветливо встретил Арслан вошедшую в кабинет Аванесову. — Прошу вас, — он жестом указал на стул. — Чем обязан?
— Видите ли, Арслан Курбанович, после нашего разговора, там, у нас в конторе, — решила на всякий случай уточнить она, — мне показалось, что я сообщила не все. Так оно и есть. Буквально сорок минут назад, — Аванесова посмотрела на часы, — я решила оформить протокол отчетно-выборного профсоюзного собрания, взяла отчет ревизионной комиссии и сразу вспомнила. Ведь Фастова — председатель ревизионной комиссии, — торжествующе заключила она.