— Я прочитал, — сказал он и небрежно вернул пачку бумаг Риэ.
— Больше не нужно?
— Нет.
Без эмоций на лице Юто стоял перед ней, а затем хотел было уйти обратно к себе.
— Юто.
— …
— Ты как?
— Нормально… отец ведь никого не убивал.
— Да.
— Жалко его… папу жалко.
— У тебя доброе сердце.
— Я понял, почему папа был всегда так добр со мной.
— И почему?
— Папа делал для меня все… что хотел бы, чтобы сделал для него его отец.
Посмотрев на нежное выражение на лице сына, Риэ почувствовала, как защипало в глазах, она поплотнее сдвинула губы.
— Да… Но не только это. Он просто тебя любил.
— Мама… Прости меня.
— За что ты извиняешься? А?
Юто, стоя напротив нее, повесил голову и разрыдался. Его плечи сотрясались от рыданий, он вытирал слезы рукой и изо всех сил пытался успокоиться. Риэ плакала вместе с ним. Когда она протянула ему платок, он вытер мокрое лицо ладонями и посмотрел на нее красными опухшими глазами.
— И что будем делать с фамилией? Возьмем фамилию Хара?
Услышав, как он пытается говорить как взрослый, Риэ улыбнулась.
— Наверное, не получится. Может, все же Такэмото?
Откашлявшись, Юто кивнул.
— А что с папиной могилой?
— Что бы нам придумать… Давай положим его прах в могилу Рё и дедушки.
— Давай. Так никому не будет одиноко.
— Юто.
— Что?
— Это ты меня прости за то, что многое не рассказывала.
Юто покачал головой и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. А затем с серьезным видом спросил:
— Ты собираешься рассказать Хане?
— Думаешь, стоит?
— Сейчас она ничего не поймет.
— Ты прав.
— Надо оберегать нашу Хану.
Риэ снова захотелось плакать, но она сдержалась и, посмотрев в глаза своему умному сыну, кивнула. Она подумала, что он вырос.
— Если тебе будет тяжело, поговори со мной, ладно?
Юто кивнул и ответил:
— И ты, мам… тоже… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. До завтра.
Когда она смотрела, как ее сын выходит из гостиной, она попыталась представить, как он проведет остаток ночи, и почувствовала комок в горле. Но единственное, что она могла сделать, — это просто дать ему побыть одному.
Оставшись одна, Риэ поставила локти на стол и положила голову между ними, на некоторое время закрыв глаза.
Она слышала лишь тиканье настенных часов.
Когда она снова подняла глаза, увидела фотографии ее отца и Рё на серванте с посудой, а затем перевела взгляд на семейное фото с мужем и детьми.
Его больше нет. А их дети уже подросли.
Она подумала, что те три года и девять месяцев были таким счастливым временем, что воспоминаний о нем и том, что с ним связано, хватит на всю ее оставшуюся жизнь.