После родов она ограничила свой мир семьей, а после землетрясения эта тенденция еще больше усилилась. Она спрашивала у Кидо: «Почему ты должен это делать? Почему тебе недостаточно семьи и работы?..»
В вагоне прозвучало объявление, что поезд по расписанию прошел Одавару. Кидо открыл глаза и приподнялся. На соседнем кресле больше не было той женщины — наверное, он все же немного задремал.
Он бесцельно смотрел вокруг, скрестил ноги и вновь вспомнил слова Риэ: «Адвокат Кидо, вы хороший человек».
Может, он старался быть внимательным, чтобы получить вот такую оценку? Может быть, он пытался доказать, что он совсем не подозрительный, а порядочный, безобидный, самый «обычный японец»? Он покачал головой, подумав, какие же глупости лезут в голову. Потерев глаза, он прошептал про себя, что такого быть не должно.
Он и правда чувствовал дискомфорт от всплеска националистических настроений после землетрясения, но это было не связано с тем, что он дзайнити, ведь его коллеги чувствовали нечто схожее. Одно дело, если бы проблема ограничивалась ультраправыми, но даже серьезные издательства, книги которых они читали с юности и чей выбор всегда уважали, теперь выпускали сочинения вроде «Ненависть к Китаю» или «Ненависть к Корее». Наблюдая за тем, как подобное чтиво заполняло полки книжных, невозможно было не впасть в пессимизм.
«Моя озабоченность проблемами общества, как и предполагает Каори, наверное, пуста и напоминает действия студента. Однако нельзя сказать, что этим все ограничивается. Ведь нужно учитывать еще и врожденную человеческую отзывчивость. Бессмысленно пытаться определить, где мною движут идеи волонтера, а где — серьезные душевные порывы».
Кидо действительно испытывал экзистенциальную тревогу в себе. Но мрачные перспективы Японии, несомненно, были гораздо большим фактором. Может быть, это просто банальная, мелкобуржуазная тревога эпохи, когда даже адвокаты борются за пропитание?
Кидо все же решил, что ему следует переговорить с Каори. Ведь в ней землетрясение, видимо, тоже продолжало находить свои отголоски. Пытаясь вернуть ситуацию дома в прежнее русло, он наконец ухватился за мысль, которую долго пытался не замечать, ведь она казалась ему слишком хлопотной.
Ситуация может быть гораздо проще и яснее, чем он ее себе представлял. Иначе говоря, может быть, жена его больше не любит.
Если так, мог ли он что-нибудь с этим поделать?
Их отношения уже начали постепенно разрушаться. И у него были веские причины так думать. Ведь ситуация, в которой они оказались, была почти неотличима от ситуаций тех пар, которых он консультировал почти ежедневно и чьи переговоры заканчивались разводом.