Риэ стала больше, чем прежде, размышлять о своем возрасте. Кто-то из знакомых говорил, что ей стоит задуматься о новом браке, но на это она отвечала с улыбкой: «Мне уже достаточно» — и качала головой.
Ее отец умер в шестьдесят семь лет. Временами она размышляла об этом и понимала, что, может, и она уже пересекла точку середины своей жизни. Мысли о смерти ее пугали. Но когда она думала, что по ту сторону ее ждут Рё и отец, этот страх смягчался. Даже Рё, будучи маленьким ребенком, принял свою смерть. Ту смерть, которой она не смогла умереть вместо него… Мысль о том, что он может с нетерпением ждать ее, порождала даже желание уйти к нему как можно быстрее. Ведь кто, кроме нее, мог позаботиться о нем? Бессмысленное лечение принесло ему столько боли, а она за это так и не извинилась перед ним. Она хотела сделать хотя бы это.
С какого же момента она стала воспринимать смерть ребенка не как часть своего прошлого, а как будущее, которое ее ждет? Оно не отдалялось, а наоборот, приближалось к ней. К несчастью, она была не из числа людей, которые могли в это искренне поверить. Ведь будь это так, ей бы пришлось обречь Рё еще на сорок лет ожидания по ту сторону жизни. Как она могла это допустить? И пусть эта мысль была не оформлена, но то, что самые дорогие ей люди отправились уже по ту сторону и ждут ее там, успокаивало ее страхи и поддерживало одиночество.
Она не могла представить, что в том мире ее отец стареет. Но как же Рё? Если бы он был жив, ему было бы одиннадцать. Переезд избавил ее от необходимости наблюдать за тем, как растут его одногруппники по детскому саду. Те малыши в подгузниках, которые еще недавно еле-еле умели ходить, уже через два года наденут форму учеников средней школы.
В следующем году исполнится десять лет со дня его смерти. «Время летит», — подумала она про себя. А затем еще раз повторила: «Время летит».
Риэ получила от Кидо сообщение, что настоящее имя Икса пока не известно, хотя подвижки в деле есть. Она не могла торопить его, он и без того работал за скромное вознаграждение, и хотя узнать правду было страшно, но она очень этого хотела. Ведь пока она ее не узнает, не только личность ее погибшего мужа, но и ее прошлое окутано завесой неизвестности.
Риэ понимала: в том, что Юто отворачивается от нее, скрывается и критика, так как она больше не упоминала отца в разговорах. Однако в последнее время, наверное, потому, что он ее жалел, он больше ничего не говорил на эту тему, как тогда, в его спальне.
Когда они дошли до аллеи с сакурой, на которой уже не было листьев, Риэ спросила: