— Пицца, — она, поморгав удивлёнными глазами, нахмурила брови и уставилась на меня испытующе. — Ты. Потратил деньги. На пиццу?
Я виновато поморщился. С каких это пор обычная пицца считается роскошью?
— Не думай об этом, Лиза, — отозвался на выдохе. — Я обещал, что изменю нашу жизнь. И эта пицца… не стоит тебе так смотреть на неё.
Сестра, продолжая строить из себя ответственную даму, мотнула головой и прикрыла крышкой кастрюлю супа; она лениво потянулась за парой тарелок и разложила их с обеих краёв стола.
— Я… — наткнувшись на газировку, она бросила в меня ещё один острый взгляд — и ещё более лениво достала со шкафчика пару потрескавшихся стаканов.
Присаживаясь за противоположный край стола, девочка с серьёзным лицом подобрала вилку. Пиццу она буквально глазами съедала, видит Аид. Вот только… во взгляде старалась не показывать истинных эмоций.
А именно — жуткого голода, радости и восторга.
— Эраст, что с тобой происходит в последние дни? — задумчиво протянула она, потягиваясь за яствами. — Ты будто сам не свой, знаешь? Всегда молчишь, что-то там делаешь, хоть никто и не знает, что именно. Внезапно заботишься обо мне; лечишь и кормишь, — кусок пиццы она откусила с явным наслаждением, кроющимся за ширмой подозревающей неладное личности. — Не хочу ничего сказать, но… так поступают маньяки, а иногда и жуткие извращенцы. Может, ты сходишь с ума? А я для тебя жертва?
А? Что?! Не этого разговора ожидал, честно говоря.
Я недоумённо поглядел на сестру — и начал перебирать в голове причины, по которым Эраст мог так измениться.
«Вернулся, чтобы спасти планету?» — От себя же. Ну, вполне походит на мысль маньяка.
«Осознал, что вёл себя по-скотски?» — Да, как раз с того момента, как убил родного отца.
Ох, была не была. Так как мои действия ничего ей не сказали, нужно было придумать что-то более честное. Будет правда. Ладно, полуправда.
— Просто… хотел оставить приятное впечатление, — отозвался я.
— Перед тем, как убить? — сестра язвительно фыркнула.
О, Боги… почему сразу убить?
— Я не в этом смысле, — вздохнул я. — Я только недавно осознал, что был крайне невежлив с тобой.
…лет двести назад, если не раньше.
Гори в Аду, Рафаил! Гори в Аду за то, что заставляешь краснеть перед родной сестрой!
— Как раз в тот момент, когда пырнул отца в живот? — сощурилась Лиза.
Это так и будет продолжаться? Я дёрнул бровью, недоумевая.
Она не меняла позы, продолжая жевать пиццу, словно Эдемский осёл — глядя в пустоту. А порой, казалось, уже готова была выскочить из-за стола и выпрыгнуть в окно. Руки её потрясывались, а глаза искали во мне что-то… злодейское.