За несколько месяцев пребывания на Крымском фронте представителю Ставки так и не удалось внести в ход событий необходимый перелом. Он все больше полагался на количественный фактор, на энтузиазм людей. Тщательную же подготовку наступления, выучку штабов и войск, материальное и боевое обеспечение, разведку недооценивал, подменяя нажимом, голым приказом, массовой перетасовкой командных и политических кадров. Зато насадил атмосферу самого настоящего сыска, наушничества и негласного надзора силами Особого отдела НКВД за командно-политическим составом, что держало командиров в постоянном напряжении.
С наступлением весеннего тепла положение войск фронта осложнилось еще больше. Местные ресурсы — продовольственные, энергетические и прочие — были исчерпаны. Авиация противника регулярно нарушала коммуникации, сводя к минимуму подвоз резервов с Большой земли. Не удалось возместить и людские потери, понесенные в ходе предшествующих боев.
За подготовкой к новому наступлению генерал Козлов и представитель Ставки ВГК явно упустили из виду, что противник не будет пассивно ждать развития событий, потому не смогли своевременно вскрыть его планы и воспрепятствовать ему. В результате как мощный бомбово-штурмовой удар немцев 7 мая, так и наступление их наземных войск на рассвете следующего дня оказались во многом неожиданными для советского командования.
Так началась трагическая для Красной армии Керченская оборонительная операция 8–21 мая 1942 г. А ведь соотношение сил и средств было в пользу наших войск: в живой силе — в 2, в танках — в 1,2, в артиллерии — в 1,8 раза. Немцы, правда, располагали большей по численности авиацией — в 1,7 раза. Но главное, наступление они начали, тщательно подготовившись.
В то же время командующий Крымским фронтом не имел четкого плана действий. Сложилась противоречивая и очень опасная ситуация, когда группировка войск фронта оставалась наступательной, однако наступление все откладывалось, а оборона не укреплялась. Все три армии фронта были развернуты в один эшелон, что сокращало глубину обороны и резко ограничивало возможности по отражению ударов противника в случае прорыва. Самым неудачным оказалось построение войск 44-й армии генерала С. И. Черняка, по которой и пришелся главный вражеский удар. Достаточно сказать, что второй эшелон армии располагался на глубину всего 3–4 км от переднего края, а это давало противнику возможность осуществить прорыв не только тактической, но и оперативной обороны даже без смены позиций своей артиллерии.
Явно недостаточной была авиационная поддержка. Из 17 авиационных полков, входивших в состав ВВС фронта, только восемь базировались на аэродромы Керченского полуострова, остальные находились от переднего края в 120–330 км. Слабой была противовоздушная оборона, так что войска были по существу не защищены от ударов с воздуха. К тому же отсутствовала маскировка войск и командно-наблюдательных пунктов. Ак-Монайский оборонительный рубеж не был в достаточной степени оборудован, а тыловые оборонительные рубежи фронта — Турецкий вал и Керченские обводы — существовали лишь на оперативных картах