— Да. Да! Конечно!..
Рузвельт жестом пригласил подойти поближе. Каждый из нас, представившись, пожал протянутую руку. Рукопожатие было приятным, дружеским. При этом он задерживал руку каждого, выслушивая переводчика и не спуская своих проницательных глаз с наших лиц. Непроизвольно каждый из нас, кроме своего имени и фамилии, называл город, который он представлял, откуда прибыл, где воевал.
— Москва?! Ленинград?! Севастополь?! — повторял за нами президент, как бы взвешивая каждое название и вспоминая что-то ему одному известное».
Потом, как джентльмен, он обратил свое внимание на сидящую перед ним Людмилу, попросив ее более подробно рассказать о себе: где воевала? За что получила боевые награды?
Он «слушал Павличенко с большим интересом. И чувствовалось, что этот интерес не был наигранным. Встретившись с простыми советскими людьми, а не дипломатическими представителями, и, кажется, встретившись впервые, Рузвельт и как человек, и как политик пытался найти в разговоре ответы на какие-то свои, мучившие его вопросы. Может быть, поэтому, чуть подавшись вперед, он все расспрашивал и расспрашивал Людмилу об Одессе, Севастополе, советских военных моряках»>{414}.
Ребята отдали должное протокольным встречам. Они присутствовали на нескольких официальных приемах в честь участников студенческого форума. В своей резиденции их радушно принимал советский посол М. М. Литвинов. Но главную свою миссию — сделать друзьями воюющего советского народа мировое студенчество, молодежь, организовать ее на практическое участие в борьбе с нацизмом — они в наибольшей степени реализовали, пожалуй, в неформальном общении, там, где имели возможность напрямую обратиться к американцам.
Первое посещение советского посольства в день приезда. Впервые с момента отлета из СССР по рекомендации посольства Людмила и Владимир облачились в военную форму. У здания их встретила громадная толпа журналистов и фотокорреспондентов. Замелькали фотовспышки, застрекотали кинокамеры. Теперь понятной стала настоятельная просьба надеть парадную форму командиров Красной армии, она уже сама по себе вызвала огромный интерес. Буквально через несколько часов кадры съемок попали во все вечерние газеты и в кинохронику.
На следующий день здесь же состоялась пресс-конференция, на которой присутствовали более сотни иностранных и американских корреспондентов. Наступательная, а подчас и нахальная манера поведения журналистов напомнила Людмиле настоящую психическую атаку, вроде той, которую с участием румын ей довелось отражать вместе с однополчанами под Одессой. На ее долю пришлись самые каверзные, а иногда даже неприличные вопросы. Любопытству журналистской братии не было предела. Красят ли женщины на фронте губы и какую помаду при этом они предпочитают? Какие сигареты курят? Разрешит ли госпожа Павличенко печатать ее портреты на коробках сигарет? Фирма готова уплатить за это миллион долларов!.. Какое белье предпочитает леди Павличенко и какой цвет ей нравится?.. К чести Людмилы, она достойно отразила все наскоки и своими острыми ответами заставила покраснеть не одного излишне нахального репортера.