– Честно говоря, об этом не думал. Я всегда убираю со стола солонку, когда обедаю с ним.
– Да, вы упоминали об этом ещё в Праге.
– Вы не представляете, как я рад, что всё обошлось!
– И всё-таки мистер Баркли, вы зря меня не послушали. Я предупреждал вас, что Морлок рядом. Он охотится за вами и вашими спутниками. Гидроксиламин – сильный яд. И кто знает, чтобы было бы с вами или с Лилли Флетчер, если бы кому-нибудь из вас вдруг показалась, что еда недосоленная.
– Обещаю, мистер Ардашев, что больше ни за что не нарушу ваши инструкции.
– Надеюсь, – проронил Клим Пантелеевич и, достав коробочку ландрина, угостил себя зелёной конфеткой.
– А сейчас я предлагаю вернуться в «Дрессель». Там есть виски, правда, дорогой настолько, что, кажется, его делали из золотого ячменя. Но не беда. Я угощаю. Мы должны отметить случайное спасение Эдгара и помянуть несчастного прусака из Кёльна.
– Хорошая идея, – вмешался Войта. – Эдгар испугался. Надо и ему накапать успокоительного грамм сто – сто пятьдесят.
– Эдгар – последователь Всемирного пятидесятнического братства. Он крещён Святым Духом. У них строгий запрет на алкоголь и внебрачные любовные отношения. Он постоянно пребывает в любви Христовой. Женщины и алкоголь ему противопоказаны, – хохотнул Баркли.
– Боже мой! – покачал головой Войта. – Такой молодой и такой несчастный!
– Кстати, мистер Ардашев, – нахмурился банкир, – я вынужден просить вас сделать замечание своему помощнику, который несколько минут назад весьма грубо со мной обошёлся. Он разговаривал со мной, точно с кучером.
– Предлагаю лишить его виски.
– О! Это то, что нужно! – потёр ладони американец. – Но не будем столь жестоки. Пусть сидит за столом и пьёт молоко. Я лично куплю ему бутылку, хоть оно и стоит тут недёшево.
– В таком случае, господа, – обиженно выговорил Войта, – мне придётся лишить вас удовольствия общения со мной. Я скоротаю вечер с крошкой Лилли, в её номере.
– Ой-ой! – взмахнул руками Баркли. – Готов держать пари на тысячу долларов, что она никогда не будет вашей. Даже я не могу её добиться, что уж там говорить о вас.
– Пари принимается.
– Господа, не кажется ли вам, что вы заходите слишком далеко? – поморщился Клим Пантелеевич.
– А пусть не хвастается! – запальчиво воскликнул банкир. – Лилли – красавица, в её жилах течёт индейская кровь. Она знает себе цену. И уж точно не обратит внимания на лысеющего, стареющего господина с уже заметным брюшком, напоминающим надетый спереди солдатский вещмешок.
– Уймитесь, господа. Едем в отель. Вацлав, зовите Эдгара и Лилли, – попросил частный детектив.