Ловки вы, однако, сажать меня в тюрьмы. Надеюсь, что ежели там не посадили, то и здесь обойдётся как-нибудь. Я ведь ничего не проповедую, но для меня (простого бывшего советского человека) твоё пристрастие к мальчикам… Ну, тысячу раз прости… Ты же знаешь, как боюсь осудить кого-нибудь ненароком и как терпеть не могу навязывать кому-то своё отношение к жизни… Но называть нормальным то, от чего глаза на лоб лезут? То есть, разумеется, тебе желательно, чтобы ни у кого ничего ни на что не лезло. Увы! Паш, ты же не хочешь, чтобы я сейчас, наступив себе на горло, выкрикивала лозунги, неважно, за или против: лозунги есть лозунги; опять же, не выношу с детства. Но я, между прочим, костров не пророчу (О, неожиданно стих получился, здорово!) и не требую, чтобы кого-то сажали в тюрьмы. При всём при том, если узнаю, что ты в самом деле обрабатываешь Кирилла, последние члены оторву. Ну ладно, я понимаю, что этого у тебя и в мыслях быть не может: это было бы уже верхом подлости, на что ты неспособен. Может, потому на странную любовь я тебе от души отвечаю. Да и зачем нам друг от друга обычная? Ха-ха, это за костры и мавзолеи.
Дрова подбрасывают, независимо от пола и сексуальной ориентации. Просто, есть люди милосердные, а есть жестокие. И есть поджигатели и провокаторы. Борцы всякого рода. Которые изо всех сил борются за правое дело, жертвуют средствами ради цели, сочиняют лозунги и следят, чтобы другие их одухотворённо выкрикивали.
А согласись, есть что-то общее. Ты «бичуешь» меня за дискриминацию. На самом деле, я только не понимаю ваших отношений, а ты требуешь, чтобы я считала их нормой и угрожаешь дискриминацией меня. Или я не права? Ладно, хватит об этом, а то действительно на тюрьму наболтаю.
Ой, срочно отключаюсь, потом допишу.
Клара. 30 июня, пятница, 20–25
Это Зинка позвонила, легка на помине. Целый час допрашивала, еду ли на пикник я, едешь ли ты, и между прочим, сболтнула, что те мои деньги, которые Олег опять куда-то не туда вложил, он, на самом деле, не потерял, а даже нашел. Я не поняла, на что она намекает? Не способен он на подлость! Да ещё, по отношению ко мне, да ещё презренного злата ради. Ей-то полагается болтать гадости: змея ведь. Но не мужа оговаривать, в конце концов? Кроме того, почему мне? Что-то у меня голова разболелась.
Я сейчас всё, что насочиняла, вышлю, а потом продолжу… Наверно, завтра, а то головная боль разыгрывается не на шутку.
Клара. 1 июля, суббота, 9-57
Павлуша, это я, слегка ожимши. Итак, из последней телефонной беседы я поняла, что ты сидишь один, как сыч, и хлещешь горькую. М-да. Ничего не скажешь. А Зинка потом опять звонила. Осторожно расспрашивала о твоих наклонностях… Неужели из-за этого трезвонила? Я, было, пробовала запираться, но она, пожалуй, больше меня осведомлена. И — слово за слово, а потом как сыпанёт соли на раны… В том смысле, что Олег ради неё на всё готов… Скорее всего, просто обычная Зинкина манера хвастаться, но тягостно. Очень тоскливо и очень мучительно.