Я заметила, что в эмиграции люди охотно пускаются в дружеские отношения, но так же легко и расстаются, даже, если продолжают жить рядом… Да ещё на прощание вовсю поливают друг друга. Кто знает, как произойдёт у нас с тобой?
Что ж, ты прав: я идеалистка, это в отличие от материалистки. Но я не святая. Святые ведь на Землю не приходят: им тут делать нечего. Кажется, это наша прерогатива — борьба за существование? Поэтому людей совершенных на свете не бывает: зачем таким рождаться? Такие с крылышками, в белых хламидах взирают на грешных нас сверху. Потому что рождаемся мы именно за тем, чтобы совершенствоваться здесь, в этом жёстком мире.
Да, моих грехов ты не знаешь так же, как я (а я в этом уверена) не знаю многих твоих. Потому что все неправильное — это между человеком и Всевышним. И никак не между людьми. Отсюда и моё извечное «не судите». И не жди, не собираюсь я пока перед тобой исповедоваться. На самом деле, каждый из нас — сам себе прокурор и сам же перед своей совестью адвокат. А уж совесть — наедине с Судьёй. Тет-а-тет. И готов вердикт: ни один палач не переплюнет. У той же Агаты я недавно вычитала, что Зло всегда бывает наказано, но не каждое наказание представляется явным.
Вот тебе и Мишка с Зинкой. А я не знала ничего, не догадывалась даже. Ну ты даешь! Мог бы хоть намекнуть, не обязательно, честное слово, дожидаться убийства. Верно, правда, что в каждом человеке можно найти что-то хорошее. Любовь у Зинаиды — это ж надо! Что такое — сидеть на двух стульях. Мало ей Олега было! Нет-нет, молчу: это моя боль сейчас пишет моей рукой. А Зинка, бедняга, значит, никак выбрать не могла, душа или тело, стихи или деньги, Мишка или Олег. Джарднисы, блин! — против Джарднисов. Боже мой, как я страдала! Бедный Мишка, Князь Мышкин наш спившийся. Бедная Марго! И тут ей, значит, Зинка дорогу перешла. А версия «Отелло рассвирепело и задушило свою Зинаиду» тебе, я так полагаю, не подходит. И не только тебе. Порфирий Петрович, то бишь Лэрри Кассиди, тоже мается, ищет виноватых. Да что там греха таить: и я только тем и занимаюсь.
Как могла прийти в твою нетрезвую башку идея связи убийства с Кирюшкой? Да, он озлобленный и испорченный. И — да, безусловно, он же и солнечный зайчик, иначе не назовешь. Да ведь и солнечные зайчики всегда по стенкам мечутся, правду ищут, совсем, как Кирилл по жизни. Да, никому, кроме меня, до паренька с его опущенной головой и — да, лучистой и прекрасной улыбкой! — дела нет. Если, разумеется, не считать тебя. Это мы проходили. Не правда ли? Но чтоб Кирилл — родного отца? Что-то уж чересчур фантастичное предположение. То есть, ты же со мной согласен… Вернее, я с тобой… Запуталась.