тебе?
Недоверие выталкивает смех из моего ноющего горла. Звук запутывается, превращается во всхлип, который я не могу сдержать.
– Нет, зачем тебе помогать мне? Почему что-то в этом пепельном проклятом мире должно быть на моей стороне? Я всего лишь отдала всю свою жизнь для того, чтобы спасти его.
Мой гнев быстро нарастает, и вся я – в бессознательном движении, как животное в западне, вцепившееся зубами в пойманную конечность. Я рвусь вперед – ручка в моих пальцах, чернила на запястье. Прочерчиваю линии печати яростным, грубым движением, затем отбрасываю ручку в сторону и засовываю руки в груду древесного угля и разбросанных щепок у основания колючего кустарника.
Мои пальцы шарят по сломанной ветке, горсти земли, а затем в мою ладонь впивается шишка, как будто ее вжали в нее. Я крепко сжимаю ее, закрываю глаза и призываю каждую нить своей ничтожной, слишком слабой силы, посылая ее в почерневшую от дыма землю.
Прежняя боль безжалостно пронзает меня, боль горя и опустошения. Я вскрикиваю, когда сжимаю семя, направляю на него свою магию. Это в сто раз больнее, чем когда я выращивала сердцедрево для Подземного Лорда. Как будто все мое тело ушло под землю, мои конечности раскинуты в сгустившейся темноте, мой рот полон листьев, а сквозь мои кости продираются корни.
Семя раскалывается, и сердцедрево расходится между моими руками так быстро, что огрубевшая кора царапает кожу с моих ладоней. Я кричу от усилия, и кусты ежевики разрываются со звуком, который соответствует моему собственному вою. Шипы загибаются назад, и появляется полоса света, похожая на то пространство, через которое я проскользнула в лесу над моим садом. За ними лес – деревья, туман и тени.
Без раздумий, без колебаний я бросаюсь вперед.
Шипы борются со мной, разрывая мой плащ. Один порезал мне щеку, другой вырвал пряди моих волос. Я чувствую себя так, словно снова нахожусь под воздействием Гнили, в самом конце заклинания, когда я призвала яд и позволила ему поглотить меня.
Я ударяю ногами по земле, зарываясь ботинками в грязь, вскрикивая, когда шипы режут мои ладони. Я теряюсь в темноте, охваченная болью и беспорядочным звуком моего панического дыхания. Затем, в спешке, я переваливаюсь через него и приземляюсь на другой стороне.
Я лежу на земле, задыхаясь. Ветви над головой – пьянящее размытое пятно. Девушка склоняется надо мной, ее очертания с рогами разделяются на четыре, затем на два, прежде чем мое зрение успокаивается. За маской на ее лице застыло выражение шока – губы приоткрыты, брови приподняты.
Она переводит взгляд с меня на разрушенные кусты ежевики и тихо присвистывает.