ей идти.
– В этом не было твоей вины. Она сделала чудовищный выбор, когда заключила сделку с Подземным Лордом, и это произошло из-за меня. Если бы меня не поглощала Гниль, если бы не нужно было меня остановить, тогда…
– Итак, это не моя вина, но теперь ты собираешься винить в этом себя? – Ариен одаривает меня нерешительной улыбкой. – Что она отдала Подземному Лорду взамен силы, чтобы остановить тебя и излечить от Гнили? Она так мне и не рассказала.
Я замолкаю на долгое, мучительное мгновение. Я тоже не хочу ему говорить, но он заслуживает правды. Неважно, насколько она ужасна.
– Она… отказалась от своих воспоминаний о вашей семье. В этой жизни и в следующей.
Произнося это вслух, меня охватывает то же отчаяние, что и тогда, когда я впервые услышал слезное признание Леты о сделке. Улыбка Ариена мгновенно тускнеет. Он в ужасе бледнеет.
– Ты имеешь в виду…
– Она будет одинока, даже после смерти.
Его взгляд становится туманным. Слезы наполняют его глаза, но он прижимает руку к лицу и останавливает их.
– Я не знаю, что хуже, – говорит он с несчастным видом. – Что Подземный Лорд может быть таким жестоким, или что Лета может быть такой ужасно глупой. Она так много отдала ради нас, и я знаю, что это был ее выбор… но это причиняет боль. Боль, заполняющую меня целиком.
Я кладу руку ему на плечо. Стремясь утешить его. Ощущаю беспомощность.
– Флоренс считает, что мы должны ее отпустить. Соорудить погребальный костер в траурных полях, сообщить всем, что она мертва. Если ты хочешь этого… – Я обрываю фразу, едва ли в состоянии продолжить. Но я должен ему. Я обязан предоставить ему выбор.
Ариен тянет себя за волосы и смотрит на меня, нахмурив брови, с выражением внутреннего противоречия.
– Ты правда видел ее?
Я медлю, а затем киваю.
– Да. Уже дважды. У алтаря. И в своей комнате.
– Покажи мне печать еще раз.
Он тянется ко мне, и я поднимаю край рукава. Кладу руку на стол.
– Она по-прежнему здесь, – говорю я Ариену. – Наша связь, созданная этим заклинанием.
Его пальцы повисают над отметиной на моем запястье.
– И ты полагаешь, что если мы ее усилим, то сможем создать связь, чтобы найти ее? – Огонек надежды вспыхивает в его глазах. Но потом он в смятении качает головой. – Что, если у нас не выйдет? Что, если ты сожжешь себя дотла, прямо как Лета?
– Похоже на справедливый риск, моя жизнь за ее жизнь.
Из него вырывается резкий, грустный смех.
– Хм… Если ты отдашь свою жизнь, чтобы спасти Лету, она никогда не простит нас обоих.
Я тоже не могу удержаться от смеха, хотя у меня сжимается горло. Я сильно моргаю, когда слезы застилают уголки моих глаз.