– Джулии здесь нет, чтобы защитить тебя, – сказал он.
«Думаешь, я этого не знаю?»
Наше снаряжение было развешено на крюках вдоль каменной стены. Я отправился снимать доспехи Дело, пока он натягивал свой огнеупорный костюм. Совсем недавно я отполировал до блеска его доспехи, на которых сияют лилии рода Небесной Рыбы. Я уже несколько лет служил оруженосцем Дело, но спустя все эти годы помогать ему облачаться в доспехи стало куда более неловким занятием. Он практически всегда молчал. Я же говорил без умолку.
– Каким он был? – спросил я, защелкивая пряжки и затягивая ремни на его доспехах. – Лео? Вы, должно быть, знали его раньше.
Дело сосредоточенно рассматривал стену через мое плечо.
– Я всегда думал, – ответил он, и в его голосе послышалась боль, – что у Лео доброе сердце. Но до Дворцового дня я думал так и об Иксионе.
Когда он полностью облачился в доспехи, я отступил в сторону, и он немного расслабился. Я поспешно натянул свой огнеупорный костюм, доставшийся мне от Дело, который жмет в плечах и длинноват в ногах, но вполне пригоден. Затем я собрал все наше снаряжение и спустился следом за Дело по извилистой лестнице в высеченное в скале логово, куда из узких окон, выходящих на морскую гладь, пробивался дневной свет. Стойла наших драконов располагались рядом, и Дело всегда старался сопроводить меня вперед, к моему Спаркеру, хотя и приветствовал свою Гефиру, самку дракона породы небесная рыбка, щелкая языком.
Спаркер, как и все драконы норчианских наездников, был скован цепями и намордником.
Намордник – мера предосторожности. Мера предосторожности, принятая потому, что мы обычно вспыхивали. Я был бы польщен, если бы от этого мы со Спаркером не чувствовали себя такими жалкими.
Намордник снимать не позволялось, но цепи – да, ключ от них носил с собой Дело.
Я уже привык к этому, – хотя одному богу известно, сколько лет мне для этого потребовалось, – но, даже несмотря на это, вид Спаркера, пыхтящего в наморднике и задыхающегося от стягивающего шею ошейника, когда он пытался добраться до меня, по-прежнему причинял боль. И Дело, словно понимая это, всегда загораживал собой зрелище. Он отстегивал с него цепи, успокаивая ласковыми бормотаниями. А затем отпрыгивал в сторону, когда освобожденный Спаркер несся ко мне.
Спаркер – дракон породы грозовых бичей, мой грозовой бич, черный, словно ночь, огромный и чрезмерно энергичный, – так сильно прижался ко мне, когда я обнял его, что едва ли не сбил меня с ног. Размах его крыльев, гордость воздушного флота, уже был настолько велик, что когда он расправлял крылья, то они упирались в каменные стены по обе стороны от нас.