— Не конец, а начало. Думаешь, над тобой посмеются и руки не подадут? Зря.
— Иди ты знаешь куда…
Не зло, но с обидой, Вилли тихонько ругнулся и ушел в дальний угол к фальшивому подоконнику с экранированной доской. Как раз туда, где я собиралась сидеть, чтобы минимизировать эффект отвращения, когда придет некромант. Встречу пропускать не хотелось. Перетерпим оба, но присутствовать я должна. От парня не отстала, пусть хоть на стену лезет, а от помощи не сбежит.
— Если еще не заметил, то мы не похожи на тех, кто однажды над тобой посмеялся. Забудь уродов. Память о прошлых родных, друзьях, возможно, первом мальчишке, что однажды понравился и послал с презрением — тебе сейчас жизнь отравляет. Фортену ты нравишься, если не сказать больше. Я, считай, что сестра тебе, буду только рада, если ты счастлив. Троица самый старший и самый классический, но не нужно из-за этого ставить клеймо узколобости на старике.
— Ну-ну… скажи еще, что Нольд с Яном сочтут за равного. Первый, может, смолчит из вежливости, а уж Ян по мне пройдется.
— Плохо ты о Яне думаешь.
— А ты слишком мало его знаешь. Хватит об этом. — Вилли же обратил нервы в злость и с раздражением договорил: — Это вообще личная жизнь, она никого не касается. Нет ничего преступного в том, что я не хочу ее выставлять напоказ даже перед друзьями.
Ушла в сторону и заняла пока место за столом. Сама себе призналась, что мне трудно понять страх этого рода — быть осмеянным. Некромант, признаваясь обычным людям в своей сути, обливался отвращением. И страхом того, кто узнал правду. Но никогда, ни один, не был принижен снисхождением и брезгливостью как к больному уроду и извращенцу. Не мне учить Вилли храбрости в этом случае.
За полчаса до времени приехал Нольд, и, зайдя, без всяких колебаний подошел и поцеловал меня в щеку. Легко и привычно, будто всегда так делал при встрече при посторонних. Я улыбнулась — теперь и мне так можно, а просьба держаться холоднее отменена?
Шагнул к Вилли, протянул руку для стандартного для мужчин «привет», а получил внезапное, как снежок в лицо:
— Я - гей.
Нольд на секунду застопорился:
— Если ты теперь всегда так будешь здороваться, то я против. Почему вдруг решил сейчас об этом сказать?
Вилли покраснел и придушился. Дверь закрыта, и я отчетливо видела, как полоска духовного призрака заползла ему на шею, сдавив петлей.
— Руку-то жать будешь?
Тот пожал — вяло и заторможено, а Нольд оставшись с вопросом без ответа, вернулся ко мне:
— Утром ничего не было? Я никого не заметил, когда уезжал.
— Я тоже. Вроде бы тихо.