— Давай на перерыв и поедим? Я с утра ничего не ела, и хочу отдыха. Или ты планируешь опять на пределе провести день?
— Не планирую. Пойдем.
Все, что купила, еще по приезду выгрузила в раздевалку — четыре пакета с одеждой и один с едой, не рассчитывая, что мне дадут обедать, планировала этим ужинать.
Ополоснулась для свежести в душе и заняла один из столиков внутреннего кафе. Мы на свидания не ходили, романтичных вечеров вместе не проводили, и, несмотря на то, что никакой официант кофе с пирожными не подал, я все равно ощутила особую атмосферу. Ну и что, что будем есть по дикому, как на юге бывало, отрывать хлеб, есть вприкуску мытые овощи и разломанную копченую буженину. Салфетки есть, пальцы отмоем. Воды попьем из бутылки.
Необычно было и место — большое пространство без людей, охранник в отдельной будке на въезде, а в целом здании — ни души, только где-то упомянутые техники. Убрано, чисто и брошено, а для меня как некромантки это особый подарок. За прошедшие недели все походы в кафе при Инквизе, или, когда с Вилли выбиралась, — немного, но пытка. Привычная, с отодвиганием запахов на задний план, но все равно. А здесь я дышала и безлюдностью, и нольдовской чистотой — как в духовном, так и в физическом смысле. Он тоже пришел после душа в свежем и легком, будто после мы уже не собирались тренироваться. А, может, и вправду не собирались.
— Ты сам на меня не сердишься?
— Нет. Но если бы ты на самом деле разыграла коварную карту с Яном, точно бы не обрадовался. — И улыбнулся. — Я действительно плохо знаю женщин. И тебя, как видишь.
— Вся жизнь впереди. Думаешь, я все про тебя понимаю?
— Хочешь узнать — спрашивай.
Я замешкалась, прожевала то, что успела откусить, и нашла вопрос:
— У полузверей строгий матриархат?
— Да. Есть иерархия и следование правилам, где мужчины ограничены в правах. Как равновесие, женщины связаны обязательным долгом… раз уж заговорили — завтра поедем к моей матери, почти все прибыли, я тебя представлю.
Едва не поперхнулась:
— Уже завтра? Великий Морс! И что меня ждет?
— Принятие.
Мне так и хотелось дополнить, что его уверенный тон — не гарантия уверенности для меня, и, если там представительницы кланов, все может обернуться полем битвы. Нольд за всю историю рода единственный, кто приведет жену в семью, то есть женщину извне. Я — не ровня тамошним… вспомнив о притче Троицы, немного успокоилась.
— Подготовь меня, расскажи о матери. Вообще — о своей семье, я ведь и слова об отце от тебя не слышала — он жив?
И Нольд поморщился, и я согласилась — не по тому руслу пошла атмосфера уединения и отдыха.