— Думаю он знает, — кивок головы аркаски указал на Усата, чьи дыхательные щели раздувались от плохо скрываемого волнения. — Хотя с другой стороны вы, тверл, — она повернулась к Максму, — тоже довольно интересная личность. Очень хотелось бы знать, что от вас понадобилось многоуважаемому Арвентосу, но это позднее, а пока…
Она «стрельнула» глазами в сторону Усата и в тот же момент Максим щелкнул пальцами, одновременно дублируя приказ об атаке мыслепакетом. Дальнейшее действо заняло буквально секунды. Уйдя с линии выстрела все еще целившегося в него офицера, Максим сорвал с пояса брусок энергоклинка и с разворота, наотмашь, перечеркнул сияющей полосой грудь вояки, после чего сразу же ушел в сторону и, приземлившись на правое колено, огляделся, быстро оценивая обстановку. Впрочем, большего от него и не потребовалось. Возникшая позади аркасков Кима воткнула в затылок одного из солдат кинжал пробив его защитный шлем, а второму, на удивление успевшему среагировать на её неожиданное появление и попытавшемуся сопротивляться, просто сломала мощным ударом шею. Еще одного резким броском под ноги свалил Малышев, добив в голову подобранным с пола булыжником, причем удар был такой силы, что шлем бедняги буквально сплющило вместе со всем содержимым. Оставалась говорившая с ними женщина…. Впрочем, она никуда не делась, а находилась ровно там же где и была, правда теперь стояла на коленях прижимая руки к лицу, сквозь пальцы которых сочилась кровь вперемешку с какой-то зеленой жижей.
— Что это с ней случилось? — спросил Максим, поднимаясь на ноги, сворачивая клинок и одновременно указывая Киме глазами на ведущий из зала перемещения коридор.
— Нелла, хык, с ней случилась, хык, — ответил Краздрах, которого все еще ощутимо пошатывало после переноса. — Наша девочка умеет плеваться, хык, вот только слюна у неё довольно едкая, плавит даже металл. Так что не советую облизывать её мордочку, как любят вам подобные — отравитесь. Хык, хык…, — рассмеялся он, заставив лицо девушки буквально посереть от гнева.
Продолжая смеяться, он нагнулся к своему рюкзаку, сорвал пломбу с замка, достал пистолет и, подойдя к глухо стонущей аркаске, представил ствол к её лбу, после чего повернул голову к Усату и, бросив: «С тебя объяснения, старик», нажал на спуск.
* * *
Развалины давили своей мрачной величественностью, одновременно вызывая странное ощущение чьего-то тяжелого мрачного взгляда. Что было этому причиной: то ли сама массивная архитектура, изобилующая множеством узких переходов, массивных резных колон и темных закутков, то ли странные барельефы и рисунки в виде глаз с огромным красным зрачком, часто встречающиеся на потолках и стенах, то ли непонятные шорохи в углах смешанные с завываниями ветра доносившего даже сюда звуки ночной степи.