Фи подошла к нему, глядя на пышные сады и веревочные качели, свисающие с узловатой ветки ивы.
– Что это?
– Всего лишь сон, – ответил принц и пожалел, что слова прозвучали так горько. – Я говорил, что время от времени тебя может сюда заносить.
– Но мы же не в башне. И это ты, да? – Она указала на маленького колдуна, который напоказ подсвечивал чайник искрящимся пальцем.
– Да, – подтвердил Шиповник. – Помнишь пыль, от которой ты расчихалась? Должно быть, в песочных часах был настоящий сонный порошок. Она бы так и поступила, – добавил он, наблюдая, как Грёза потягивает светящийся чай. – Она любила прятать вещи в неожиданных местах. Когда Грёза спала, то могла ходить во снах, нашептывать людям и влиять на то, что они видят. Все это создала золотая пыль. Вот, смотри.
Шиповник склонился над цветочным ящиком, полным лютиков, провел по ним рукой – и они рассыпались, сменившись пожухлой шелухой. Принц потянулся за другим букетом.
– Не надо, – перехватила Фи его запястье. Когда он поднял голову, выражение ее лица было мягким, почти задумчивым. – Это твоя семья, да? Не хочешь немного посмотреть?
Больше всего на свете Шиповнику хотелось погрузиться в это воспоминание. Послушать смех Камелии и снова прожить эту жизнь. Но ничто из увиденного не было реальным – просто картинка из песка, манящая тем, что навсегда утрачено.
Фи обернулась на звук разбитого стекла. Принц вздрогнул, вспомнив, как решил нести тарелки на чашках. С губ Фи сорвался смех, нечто среднее между выдохом и фырканьем. Глядя, как на ее лице расцветает улыбка, Шиповник ощутил, что грызущее его одиночество снова превратилось в далекий отголосок. Пусть все остальное сон, зато она была реальной. Тем ориентиром, за который он мог держаться.
В саду Фи выглядела прекрасно. На ней была кремово-белая рубашка и закатанные до колен брюки с подтяжками. На поясе болтались всевозможные инструменты: кисти трех размеров, что-то похожее на долото и набор маленьких серебряных кирок. На прицепленной к карману цепочке висело увеличительное стекло. Такой Фи себя представляла? Сонный порошок хранил память Шиповника, но сюда проскользнуло и немного ее воспоминаний. Это была какая-то более молодая версия знакомой ему девушки, менее осторожная. Даже не носила перчатку, с которой теперь, казалось, не расставалась даже во сне.
Шиповник увидел какой-то вихрь черных линий на ее коже – совершенно незнакомую отметину. Она мелькнула на ладони, когда Фи убрала волосы с глаз. Принц уже хотел задать вопрос, но тут его спутница ахнула:
– Что это?
Он обернулся и увидел белую рептилию толщиной со ствол дерева. Она обвила все одеяло для пикника и уложила голову на хвост. Круглая полупрозрачная чешуя мерцала на солнце.