Там развернулся пикник. Золотоволосый мальчик сидел посреди большого одеяла, заставленного пирогами, пирожными, сливками и клубникой – ничего полезного.
Все блюда принесли по воле пятилетнего Шиповника. Он сидел рядом с Грёзой; ее черные кудри перехватывал желтый шарф в тон золотой мантии. Ведьма откинула голову назад и рассмеялась – сочным, красивым смехом. Он был таким заразительным, что обычно в итоге все три уважаемые «Великие» ведьмы просто покатывались, держась за животики.
Рядом стояла высокая Змея в своей белой тунике. Она скрестила руки на груди, но ее губы изогнулись в улыбке. На одном пальце болталась пустая чашка.
И тут раздался звонкий смех, похожий на колокольчик. Шиповник резко вздохнул, когда юная Камелия, которой в этом воспоминании едва исполнилось двадцать, плюхнулась на одеяло рядом с принцем.
Он видел, как отдает сестре недоеденный кусок пирога, но только прежде украв самую сочную на вид малину грязной маленькой рукой. Возможно, старший брат Шалфей не ошибался, когда звал Шиповника неисправимым бесенком.
Словно призванный мыслями, над садом пронесся голос молодого человека:
– Опять безобразничаешь?
Шиповник вскинул голову. Шалфей перегнулся через подоконник, скрестив руки на груди, на голове у него сияла корона.
Долговязый юноша с золотисто-каштановыми волосами, в семнадцать лет он уже был королем Андара, после того как горе до срока свело их отца в могилу. Лучше всего Шиповник запомнил, как Шалфей сидел в зале для аудиенций, слушал советников в синих мантиях, опершись локтем о подлокотник трона из розового дерева, а затем ловил в душной толпе взгляд братишки и подмигивал так быстро, что никто другой не замечал.
Юный Шиповник побежал под окно, протягивая раздавленную малину:
– Шалфей! Вылезай к нам!
Тот покачал головой.
– Достойные короли не вылезают через окна.
Лицо маленького принца сморщилось.
– Но вчера…
– Король ничего не знает о том, что произошло вчера, – перебил Шалфей, театрально откинув плащ, хотя Шиповник видел, как озорно сверкают глаза брата. – И, если я правильно помню, ты поклялся хранить все в тайне.
– Ты ведь мне расскажешь, не так ли, братик? – рассмеялась Камелия, схватив Шиповника за плечи и сжав его, а он принялся вырываться.
Взрослому принцу пришлось отвернуться, горе и одиночество скрутили желудок в узлы.
Хватит. Сколько можно оглядываться на все, что потерял.
Вдруг Шиповник понял, что он больше не один. Пара блестящих орехово-зеленых глаз встретилась с ним по ту сторону сада, и на лице Фи отразился благоговейный трепет. Принц вздрогнул. Он не собирался приводить ее сюда.