– А я-то думал, сто лет – это очень долго, – засмеялся Шиповник.
– По сравнению с большинством этих вещей ты младенец, – заявила Фи, невольно успокоившись. Тяжесть в груди куда-то исчезла, и спальня снова превратилась в обычную комнату, наполненную добрыми воспоминаниями, которыми Фи хотелось поделиться.
– Держу пари, именно это тебе во мне и не нравится. Мой возраст. Думаешь, я для тебя слишком стар, – дурашливо заявил Шиповник. Он склонился над полкой и взглянул на Фи в прорези разрисованной маски шута с длинным крючковатым носом.
Филоре подавила смешок.
– Кажется, для ста шестнадцати лет ты слишком незрелый.
Принц выпрямился и дерзко улыбнулся.
– А ты для своих семнадцати слишком опытная, так что мы превосходно друг другу подходим. – Прежде чем Фи успела возразить, он снова повернулся к шкафу, указывая на что-то наверху. – А это что за приспособление?
Обрадовавшись перемене темы, Фи наступила ногой на нижнюю полку, подтянулась и облокотилась на ряд покосившихся атласов. В лунном свете блеснул какой-то предмет из полированного металла.
– Хм, это… Это походный фонарь. – Фи взяла его и спрыгнула на пол. – Он складной, видишь?
Она распрямила одну за другой маленькие железные детали – и у нее в руке оказался небольшой фонарь, перекрещенные прутья которого образовывали замысловатую клетку.
– Его изобрел мой отец.
– Твой отец делал фонари? – восхищенно предположил принц.
– Мой отец – историк, – поправила Фи, закусив щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.
– Тоже благородная профессия, – заверил ее Шиповник. – Можно?
Фи не успела спросить, что он имеет в виду. Принц поднял руку – и во тьме вспыхнула искра чистой белой магии, она потрескивала на кончике его пальца. Фи ахнула, когда искра перескочила в фонарь. Внезапно она поняла, что стоит лицом к лицу с Шиповником, глядя в его синие глаза и на нежный изгиб губ. Фи не помнила, как они очутились так близко. Золотистый локон упал ему на глаза, которые в свете фонаря почти светились, будто снова ожили после долгого пребывания во мраке.
Принц склонил голову и засмеялся так тихо, что Фи ощутила вибрацию смеха, а не услышала его.
– У тебя и правда улыбка твоей матери.
– Что? – недоуменно заморгала Фи.
Шиповник пожал плечами.
– Ну, раньше я не был уверен. До этого ты мне не улыбалась.
Фи почувствовала, как знакомый румянец заливает лицо. Чтобы не выдать себя, она опустила фонарь.
Мысли ее прервал гулкий звон колокола. Фи повернулась к окну. Звонил колокол в центре Приюта Ворона, Филоре насчитала двенадцать ударов до того, как звук затих. Она и не подозревала, что уже так поздно. Шанс отдохнуть несколько часов улетучивался. На миг, пока Шиповник ее поддразнивал, Фи забыла обо всем: о проклятии, Пряхе и даже объявлениях охотников на ведьм, расклеенных по улицам.