Он улыбнулся, отводя от меня глаза:
– И что же нам необходимо сказать друг другу?
– Только то, что если Гренвил заявил, что имеет и других внуков, это вышло у него случайно. Он ничего дурного не хотел сказать, я это знаю!
– Может быть, и не хотел. Просто пытался стравить нас, как стравливают собак.
– Он никогда не оставит мне Боскарву. Ни за что в жизни. Он толком и не знает меня. Ведь я лишь только что появилась в его жизни.
– Ребекка, выкиньте это все из головы. Я, по крайней мере, так и сделаю.
– Но если, в конце концов, Боскарва все равно когда-нибудь будет вашей, почему бы вам не начать подумывать уже сейчас о том, что вы собираетесь с ней делать?
– Вы говорите про Эрнеста Пэдлоу? Ну и сплетники же эти старики! Переносят на хвосте всякие россказни, одни неприятности от них! Если это все не от менеджера банка исходит, значит от миссис Томас, а если не от нее, тогда следует благодарить Петтифера.
Постаравшись говорить как бы между прочим, я спросила:
– Вы хотели бы продать землю?
– Сделав это, я, может быть, смог бы остаться в Боскарве. Мне пора зажить собственным домом.
– Но… – Я тщательно подбирала слова. – Не будет ли это… уже не прежняя жизнь… с этими коттеджами мистера Пэдлоу, когда они обступят вас со всех сторон?
Элиот рассмеялся:
– Вы совершенно не так все себе представляете. Это было бы вовсе не похоже на застройку на вершине холма. Здесь выстроили бы первоклассные дома с участками в два гектара, с соблюдением стиля, отвечающие самым высоким требованиям и дорогостоящие. Никаких порубок деревьев, никакого вреда среде и ущерба комфорту. Богатые дома для богатых людей, для избранных, а их бы оказалось немного. Как вам такой проект?
– А вы Гренвилу это рассказали?
– Он не дал мне рассказать. Не желал слушать. Ему неинтересно – и все!
– Но, конечно, если б вы объяснили…
– Всю мою жизнь я только тем и занимаюсь, что пробую ему объяснить, и никогда мне это не удается. Ну, есть еще что-нибудь, что вы хотели бы со мной обсудить?
Я решила, что ни при каких обстоятельствах не хочу обсуждать с ним Джосса, и сказала:
– Нет.
– В таком случае почему бы нам не забыть о вчерашнем вечере и не начать радоваться жизни?
Идея показалась мне заманчивой. Мы обменялись улыбками.
– Хорошо, – наконец выговорила я.
Мы проехали по мосту к подножию крутого холма, и Элиот мастерски сбавил скорость, действуя своим старым переключателем. Машина с громким урчанием стала взбираться по крутому откосу, длинный элегантный ее капот задрался, казалось, в самое небо.
До Фальмута мы добрались часам к десяти. Пока Элиот занимался делами, я могла не спеша и в охотку осмотреть городок, обращенный к югу, укрытый от северных ветров, с садами, в которых уже вовсю цвели камелии и пахло волчеягодником. Увиденная картина напомнила мне какой-то средиземноморский порт, и впечатление еще усугубляли в эти первые весенние дни синева моря и высокие мачты яхт, стоящих на якоре в бухте.