Бедный Алексей! Он готов сквозь землю провалиться. К тому же кто-то зажег свет. Наверное, покраснел до ушей. Ах, эта Марта, она действительно сумасшедшая! Разве так можно! Как все смотрят на него!
— А почему бы и нет! Такого парня ты нигде не найдешь! — защищает Алексея сиплый.
— И я так думаю! — продолжает она.
Как блестят у нее глаза! Тигрица! Нет, добром это не кончится.
— Но мне сначала хотелось бы знать некоторые вещи! Хочу, чтобы их знали и вы, может кто другой сделает мне предложение! — кричит она.
— Какие вещи, говори!
Алексей уже взял себя в руки. Что ж, говори Марта. Спрашивай. В моей жизни, в моих намерениях нет ничего такого, что надо было бы скрывать.
— Если я уйду с тобой сегодня вечером, что мы будем делать? — спрашивает Марта.
Ну и девушка! Действительно — веселый вечер. Умереть можно со смеху.
Сиплый подбрасывает циничные реплики.
Голос Алексея дрогнул. Не унизительно ли это?
— Сначала пойдем домой…
— А потом?
— Потам поужинаете! — сиплый становится невыносимым.
— Завтра с утра пойдем в ЗАГС.
— Потом?
Как можно задавать такие вопросы! До конца света она будет спрашивать, что ли.
— Потом сыграем свадьбу, — терпеливо отвечает Алексей. — Отремонтируем комнату, сделаем ее удобнее… — Алексей хочет сказать, что сделает ее лучшей в городе.
— Потом…
— Будем жить семьей, как все… Будем работать, зарабатывать…
— И дальше?
— Это уж слишком, Марта!.. Купим хороший дом, начнем обзаводиться… Много вещей купим… Может, и машину — всю страну объедем…
— Потом? — она смотрит ему прямо в глаза. И сразу же как-то понижает голос: — Потом, Алеша?
— У вас будут дети! — подсказывает ему кто-то.
— Дети!
— А после?
Молчание. Ни смеха, ни улыбки. Потом?
— Потом могила! — говорит контролер.
Губы ее болезненно вздрагивают.
— Это все, что я могу получить от тебя?
— Еще и дачку на Луне! — ухмыляется сиплый.
Алексей не знает, что ответить. Что он еще может сказать?
— Мало, очень мало! — говорит она с отчаянием ребенка. — Даже не стоит жить! Родиться только для того, чтобы почувствовать себя сытым и одетым, только чтобы продолжить род! Мало! — почти плачет она. — Отвратительно мало!
— Революции кончились, — острит контролер. — Нет штатных мест для героинь!
Инженер встает.
— Разве вам мало того, что он любит вас?
Она резко оборачивается.
— Не любит! Это не любовь! Это какое-то влечение, предпочитание, симпатия, что угодно, но это не любовь!
— Что же такое любовь?
— Любовь?.. — она встряхивает головой, ее губы полуоткрыты. Лицо еще более хорошеет. — Это… самопожертвование… Готовность целиком отдать себя! В школе нас учили, что это сердце Данко! Это… жертва героев! Фанатизм! Это — себеотрицание!