Второе. Нападение на другого человека с целью причинения ему тяжких телесных повреждений, опасных для жизни, совершённое при двух совершеннолетних свидетелях. Но свекровь вредила мне исключительно наедине. При посторонних людях она тут же превращалась в безобидную старушку. Так что этот вариант тоже отпадал.
И третье. Добровольное обращение человека в лечебное учреждение с целью госпитализации. Но об этом и речи быть не могло, потому что свекровь никогда и ни за что в жизни не сделала бы ничего хорошего ни для меня, ни для своих внуков. Например, сжить нас со свету, чтобы остаться единоличной хозяйкой квартиры и всех наших доходов, это она может. А сделать доброе дело от чистого сердца – это, извините, увольте.
Поэтому не добившись положительного результата в этом направлении, я решила обратиться к участковому за помощью. Но и здесь меня постигла неудача, потому что когда я заявилась к нашему участковому уполномоченному полиции с официальным заявлением, то услышала вежливый ответ, содержание которого сводилось к следующему: «Идите, гражданочка, лесом».
Выслушав все обстоятельства дела, участковый, в свою очередь, начал рассказывать мне о том, какое сейчас сложное время для работников полиции в связи с масштабным сокращением штатов в органах внутренних дел. Затем он поведал мне о том, что он вместе с женой и малолетними детьми живёт в служебной квартире, и его жилищные условия гораздо хуже моих. И в завершении разговора он доверительно сообщил мне, что если он придёт к моей свекрови для беседы, то она, будучи, как он понял, женщиной скандальной и невоздержанной на словах, может на следующий день заявиться к его начальству и пожаловаться на то, что он, бедный участковый, якобы, пытался её изнасиловать. И хотя, конечно, до суда дело не дойдёт, но эта некрасивая история может доставить ему и его семье много неприятностей, потому что он может лишиться не только работы, но и квартиры. И вместе со своими малолетними детьми ему придётся жить на улице. Именно поэтому я, как здравомыслящая женщина, должна войти в его положение и сама урегулировать свои семейные дела.
Свекровь же, чувствуя безнаказанность, с каждым днём вела себя ещё хуже. И теперь к основным обвинениям в мой адрес добавилось ещё и требование о том, чтобы мы с детьми отказались в её пользу от своей части наследства Андрея.
Признаться, наследства как такового не было. В собственности моего мужа была лишь злосчастная дача в Калужской области, которую он купил на свои собственные деньги ещё до нашей свадьбы. И поскольку дача сгорела, то в собственности остался лишь земельный участок, на который претендовала свекровь. Да ещё и 88 тысяч рублей страховки за сгоревший дом.