Никакого завещания Андрей, естественно, не составлял, так что теперь мы все имели право на это добро. Но свекровь не хотела ограничиваться своей частью. Она хотела получить всё. Причём она так меня достала, что я готова была согласиться на любые её требования, лишь бы эта женщина угомонилась. Да только от меня это не зависело.
По законодательству отказ от наследства, причитающегося несовершеннолетним детям, возможен лишь с согласия органов опеки и попечительства. И я обратилась в эту организацию, чтобы они дали это самое согласие, объяснив свою просьбу тем, что из-за проклятого наследства у нас в семье сложилась абсолютно нездоровая обстановка. И это притом, что и делить-то особо нечего. Но и здесь меня ждало разочарование. Оказалось, что органы опеки и попечительства действуют исключительно в интересах прав несовершеннолетних лиц, в связи с чем не дают своего согласия на сделки, влекущие за собой отчуждение принадлежащего им имущества.
И как бы я их не уговаривала, добиться положительного результата мне не удалось. В качестве оправдания своих действий сотрудницы органов опеки и попечительства сообщили мне, что в их практике встречались случаи, когда бабушки отказывались от своей доли наследства в пользу внуков, но с обратной ситуацией они никогда ранее не сталкивались. Только легче от этого мне не становилось, тем более что в решении органов опеки и попечительства свекровь усмотрела мой злой умысел и с новой силой стала обвинять меня в корысти.
И тогда я поняла, что качусь в пропасть, из которой уже не будет выхода. Если так будет продолжаться дальше, то мой рассудок и тело не выдержат натиска и откажутся выполнять свои функции. Теперь передо мной уже стоял вопрос о выживании. Или я или она – свекровь.
И самое ужасное в этой ситуации было то, что дети тоже катились в пропасть вместе со мной. Вечерами дочь говорила мне:
– Мама, тебе хорошо, ты ушла на весь день на работу и не общаешься с бабушкой. А мы с Артёмом здесь. Ты даже не представляешь, что она говорит о тебе за твоей спиной.
– Неужели хуже того, что она каждый день высказывает мне? – удивилась я.
– Гораздо хуже, – кивнула дочь, и по выражению её лица было видно, что поведение бабушки вредит ей не меньше, чем мне, а может и больше.
И после очередного психического припадка свекрови я села за компьютер, включила Интернет и нашла телефон риелтора, предлагавшего услуги по поиску в съёме квартиры в нашем районе.
На удивление, подходящий вариант нашёлся достаточно быстро, и, даже не уточняя подробностей, я заключила договор аренды однокомнатной квартиры. Конечно, мне следовало поискать двухкомнатную квартиру, но даже пара тысяч в месяц арендной платы не были теперь для меня теперь лишними, а ютиться всем вместе с одной комнате я уже привыкла. Ведь даже в детстве у меня не было никакого личного пространства, так что уж говорить теперь, когда приходилось снова затягивать пояс потуже?