Обширное протяжение города производит то, что он не заключён ни в какие определённые границы и не укреплён достаточно ни стеною, ни рвом, ни раскатами. Часть его омывает Москва, в которую под самым городом впадает река Яуза. И вот эти-то реки до известной степени как бы укрепляют город, который весь деревянный, за исключением немногих каменных домов, храмов и монастырей.
Недалеко от города находится несколько монастырей, каждый из которых, если на него смотреть издали, представляется чем-то вроде отдельного города».
Герберштейну, хорошо знакомому с городами Западной Европы, ещё во многом носившими черты Средневековья, странно было видеть огромный город, лишённый внешних укреплений (в Москве ещё не было ни стен Китай-города, ни стен Белого, ни земляного вала). Поэтому он с видимым удовольствием отмечал, что столица Московии не совсем уж беззащитна.
«В городе есть крепость, выстроенная из кирпича, которую с одной стороны омывает река Москва, а с другой Неглинная. Крепость настолько велика, что кроме весьма обширных и великолепно выстроенных из камня хором государевых в ней находятся хоромы митрополита, а также братьев государевых, вельмож и других весьма многих лиц. К тому же в крепости много церквей, так что своей обширностью она почти как бы напоминает вид города.
Укрепления и башни этой крепости, вместе с дворцом государя, выстроены из кирпича на итальянский лад итальянскими мастерами, которых государь за большие деньги вызвал из Италии. Как я сказал, в этой крепости много церквей, почти все они деревянные, за исключением двух, более замечательных, которые выстроены из кирпича».
Герберштейн дал в своём труде сведения о многих территориях европейской части Московской Руси, описал состояние её вооружённых сил, политическое положение и торговлю, коснулся быта населения. Конечно, всё это под углом зрения «западника», то есть человека предубеждённого и враждебного стране своего временного пребывания. Вот его мнение о русских купцах. «Иностранцам любую вещь они продают дороже и за то, что при других обстоятельствах можно купить за дукат, запрашивают пять, восемь, десять, иногда двадцать дукатов», – жалуется барон. Тут же добавляет: «Впрочем, и сами они в свою очередь иногда покупают у иностранцев за десять или пятнадцать флоринов редкую вещь, которая на самом деле вряд ли стоит один или два».
Обратите внимание – в первом случае сказано: продают. Русские продают иностранцам вещи втридорога. Коварно, не так ли? Во втором – стороны как будто сквитались. Нет! Русские покупают втридорога. Не иностранцев тут вина – самих московитов. В первом случае – коварны, во втором – глупы. Один и тот же поступок оценивается по-разному, в зависимости от того, кто его совершил.