— Знаете, — говорит, — барышня, у нас тут не лайнер класса «люкс». В пространственном прыжке до места — двое суток. Можно и потерпеть как-нибудь.
Больше никто не стал возражать. Правда, наша команда в общем и целом совсем не обрадовалась. Но мне было неожиданно весело; я даже подумал, что случись мне спать на полу трюма, прямо на металлических плитах, с низким кислородом, с восстановленным пайком, как на армейских звездолётах — было бы ещё веселее. Почему-то от этого слегка легчало.
И ещё от того, что рядом со мной устроились шедми. Ну, скажем, рядом с Алесем, Беллой с её ёжиком и со мной. Они, похоже, сделали какие-то свои выводы насчёт меня, ещё в космопорту.
А я смотрел на них и думал… всякое думал. После того, как мы пережили старт в спальных мешках вместо стартовых кресел — я всё наблюдал, наблюдал…
Рыбьим жиром от них несло в закрытом помещении — будь здоров… помнил я этот запах. От Алеся, Беллы, её рыжего приятеля и ещё кое-кого из комконовских, кстати, тоже нехило шмонило рыбьим жиром — они же трогали те же вещи, что и шедми, да и их самих. Но я заметил: немного принюхаешься — и перестаёт напрягать. Как запах псины или лошади… да к запахам человек вообще привыкает, даже к вони падали.
Я ещё подумал: от нас ведь тут тоже не райскими розами несёт — душа нет, и неизвестно, когда будет. Интересно, каково шедми нюхать нас? Вроде молчат. Так и мы молчим. А им, может, наш обезьяний духан не легче, чем нам — рыбий жир.
Им удобно было сидеть на полу — удобнее, чем нам. Но это, быть может, потому что наши сами себя к стульям приучили. Когда мы обедали — они ели консервы в нашей упаковке, только сделанные, видимо, специально для шедми: там были рыба, какие-то, наверное, мидии или устрицы и морская капуста. Так приготовлено, что вряд ли это стал бы жрать человек, но шедми вполне уминали, даже, кажется, охотно, по-земному, причём: вилкой и ножом. Девушка-шедми, Гэмли, вела себя с Беллой, как приятельница: они вместе грызли кусочки подсоленного вяленого минтая, как конфеты, и всё пытались угостить и Бэрея, а он отмахивался. Это всё со стороны выглядело очень по-человечески — но на самом деле абсолютно отличалось от человеческого поведения.
Потому что, когда земная девица пытается сунуть парню в рот кусочек рыбы — это флирт. Кокетство. А шедми — вот как объяснить, что она вообще не кокетничала? Все действия похожи, а смысл другой. И чувствуется, сука, чувствуется, что другой. Но не ухватить в деталях.
Может, потому, что она вообще не стеснялась? Или потому, что не было между ними вот этого… как говорится, химии. Искры. Но химии-то не было, а что-то другое было.