Мы открыли капсулы Лэхи, Нэро, Хэтти — и Хао следит, как в их тела постепенно возвращается жизнь. Они приходят в себя, потягиваются, зевают — мелкими судорожными зевками — и пытаются сфокусировать взгляды на наших лицах. Лэхи ухватилась за мои руки раньше, чем окончательно проснулась. Хэтти хнычет:
— Старшая сестричка, пить, пить ужасно хочется… и всё болит!
Аэти тут же протягивает ей бутылку с водой. Хэтти делает несколько торопливых глотков — и к бутылке тянут руки другие девочки.
— У меня словно песок во рту, — жалуется Нэро. — И тоже… болит… несильно, но болит. Плечи болят.
— Ничего страшного, сестрёнка, — успокаивает Данкэ. — Немножко высохла, пока спала — и мышцам нужно время, чтобы окончательно проснуться.
— Белёк толкается, — говорит Лэхи, прислушиваясь к себе, и Данкэ ей широко улыбается:
— Замечательно. Очень рад это слышать. Раз толкается — значит, просыпается.
Нэро и Аэти трутся щеками и носами, Лэхи положила ладонь на живот, прислушиваясь к тому, как её белёк себя чувствует, Хэтти спрашивает у Данкэ:
— Брат, а ты доктор, да? — и вдруг пронзительно взвизгивает и показывает ему за плечо. — Люди!
— Это медики из дипломатической миссии, — говорю я. — Война кончилась.
Девочки замолкают. Дружно смотрят на меня.
— А кто победил? — спрашивает Лэхи.
Прежде чем я успела сказать хоть слово, Аэти выпаливает:
— Они!
Сразу наступает полная тишина. Девочки замерли, как птенцы каменной чайки на гальке — и в их взглядах один вопрос на всех.
— Это правда, — говорю я. — Но горевать не время, бояться не время и злиться тоже не время. Наш народ пережил столько катастроф, что эта — одно звено в цепи. Мы должны пережить и её. Первым делом мы поможем врачам разбудить наших ребят: сперва с Круглого-Тёплого, потом — из других мест. Затем мы все вместе поднимем бельков. Все помнят главное правило пляжа?
Я знаю, что девочки ответят — мне очень важно, чтобы они заговорили. И они меня не подвели.
— Ты, старший, отвечаешь за белька, — отвечают они нестройным хором. — Твой младший нуждается в тебе, чтобы жить.
Их лица ещё выглядят потерянными, но мысль в глазах уже появилась.
— Это всегда было важно, — говорю я, прижав ладонь к ладони. — Но сейчас это важнее, чем всегда. Сейчас мы не имеем права даже на пустяковую ошибку. Это не Шед, а Океан Второй; теперь это наш дом, но к нему придётся привыкнуть. Жизнь будет непростой — но нам надо научиться плыть против течения. Так всегда делали наши предки — вы помните?
Они, как на уроке, молча сводят ладошки.
— Вы — шедми, — говорю я. — Вы — тепло океанских вод. Я в вас верю. Пейте воду. Кто голоден — может поесть, только немного. Постарайтесь скорее прийти в себя — у нас много работы, сестрички.