Лэнга облизывает губу, место выбитого клыка. Отводит взгляд.
— Военные отдали вас контактёрам? — спрашиваю я.
— Да. Когда сочли нас отработанным материалом, — говорит Данкэ медленно. — Я не могу точно восстановить тогдашние события. Даже сейчас не могу разобраться, что было наяву, а что мерещилось. Но Кые уцелела: на ней почему-то не испытывали психотропные препараты. И парнишка по имени Лахан, чуть старше её… правда, ему, скорее всего, никогда детей не кормить: у него был токсический шок, зоб почти не функционирует. Но жизнь ему контактёры спасли… какая ирония…
— Да, — говорит Лэнга. — Да. И когда люди поняли, что не знают, как выцарапать нас из ракушки — они начали войну на уничтожение, так?
— Мы же им просто мешали! — возражает Хао. — Мешали забрать ресурсы Океанов — и Второго, и Третьего. Там же уникальные ресурсы, я понимаю, что их так тянуло! Они с самого начала лгали нам, делали вид, что их интересует сотрудничество, но их с самого начала интересовали ресурсы — и только!
— А почему мы им не продали Океан Третий? — спрашивает Тари. — Они же приценялись, переговоры шли… Я понимаю, что адекватную цену люди дать не могли, но это предотвратило бы войну, нет?
Я уже хочу объяснить, но Лэнга перебивает:
— Да, они хотели купить Третий, а на Втором разместили несколько военных баз! Вцепились в них клешнями: «Мы начали разрабатывать этот мир одновременно с вами», — и точка! И куда нам было деваться, случись что — на Океан Первый? Где терраформирование жизненно необходимо, существовать можно только под куполом, биосферы нет? Оуф, это было умно со стороны людей! Им не нужна была часть, они на всё претендовали! И получили, бездна, мёртвая бездна, они же получили! Убийцы. Лживые убийцы. Те, кто говорил, что людей надо уничтожить, совсем уничтожить — были правы! Мы их щадили — и они уничтожили нас!
— Дело не только в этом, — медленно говорит Данкэ. — Есть ещё что-то. Глубоко тайное, цель этой войны, о которой ни люди, ни наши не говорили… а может, мне мерещится. Наверное, мой мозг так и не очнулся полностью от тех галлюцинаций, я же отравлен… Но меня не оставляет мысль, что это первая межпланетная Бельковая война.
— Похоже на безумие, — говорит Лэнга. — Но и на правду… похоже. Лучехвату бы их всех в утробу, будь прокляты их…
Я обнимаю плечи их обоих:
— Братишка, Лэнга-Парус, не надо. Брат Данкэ, не надо, пожалуйста. Сейчас — не надо об этом говорить, не надо об этом думать, иначе мы задохнёмся… а на нас — дети. Мы за них отвечаем.
К нам присоединились женщины; мы сидим, прижавшись друг к другу, на искусственной шкуре, освещённые закатом погибшего мира — и пытаемся научиться дышать. Со всем этим — дышать.