— Ну, то есть всё то, что обычно семьи решают негласно, вы решили вытащить на потеху публике?
— Скорее речь о том, чтобы то, что ты называешь негласными решениями, было зафиксировано на бумаге. А главное, как сказал сеньор Аррэтхе, чтобы существовал раздел «а иначе» — который ты, я думаю, хорошо понимаешь в деловых вопросах, на что влияет и за что отвечает, и которого в церковном браке просто нет.
— Хм. Вот в этом-то и закавыка. Как люди, вступая в брак, могут вообще обсуждать условия его прекращения?
— Так для этого поверенные и наняты. Они, слава Богу, не влюблены.
— Он тебе, вообще, давно знаком? — пробурчал вдруг отец, — я помню, что Эухенио сколько-то раз упоминал о довольно коротком знакомстве с этим писателем…
У нас с ним дочери десять лет, батюшка
Молчи! Испортишь всё. Непонятно же, куда его кинет от такой новости.
Да, но подмывает.
Это мой стиль, ронять людям челюсти, а не твой
Он заразный
Хе
— Ну, чего ты молчишь-то?
— Да я же их и познакомила. Давно уже, не помню точно, когда. Хесус же из Сан Луиса, его дядя Юсебио где-то выкопал.
— Так и знал, что нельзя было тебя доверять этой родне, — проворчал отец.
Я хмыкнула.
— Лучше бы мне было сбежать со старшим помощником мистера Пейджа, да?
— Тьфу на вас!
Чрезвычайно воодушевленные поверенные составили — каждый свою — половинки требований, обменялись ими и получили у нас «добро» на каждый пункт отдельно. Про мой список отец сердито сообщил, что ни за какие коврижки такого бы не подписал, я ответила, что за него замуж и не собираюсь, отец обиделся. Ноэнтин список он, кряхтя, одобрил, немножко замялся на формулировке «все общие дети супругов имеют право на наследство обоих супругов, а дети сеньора Аррэтхе от предыдущего брака являются только его наследниками», но, кажется, ничего не заподозрил.
— Как-то все слишком гладко, — сказал он наконец, сличив обе половинки, каждая из которых была густо испещрена помарками, пометками, подтверждениями и росписями — по каждому чертову пункту.
— Это потому что мы хорошо друг друга знаем, — мирно сказал явно забавлявшийся Ноэнта, — ну давай, Архента, попробуй добавить что-то нелепое, что нам с сеньором Гомесом надо будет оспорить. В тренировочном порядке.
— Э, — сказала я, — ну хорошо. Давайте я потребую, чтобы ты перестал сочинять стихи.
Ноэнта вытаращился на меня, как на говорящую рыбу. Поверенные переглянулись. Отец пожал плечами. Ноэнта зажмурился и несколько секунд просидел так.
— Нет. Этого не будет, — тихо сказал он.
— Окей, окей, — покладисто согласилась я, — не настаиваю.
Он выдохнул, поверенные зацарапали в своих книжечках.