— Зачем ты… Так сказала.
— Ну ты же сам сказал придумать что-то, от чего ты точно откажешься. Ты знаешь, других вариантов, чтобы наверняка, я сходу не нашла. А это прям надежно.
— Ох. Я даже на секунду поверил, что ты правда этого хочешь.
— Ну вот еще!!
Короче, мы поставили сто миллионов подписей, отец и Эухенио поставили полмиллиона подписей, нотариус все оформил с совершенно обыденным лицом («у нас в городе, вообще-то, полно некатоликов, чтоб вы знали»)
— И куда вы теперь? — спросил отец.
— Как куда? К нам, — тут же отрегировал Эухенио, — Пенелопа им комнату приготовила.
— Ну уж нет, — новобрачные и в твое гнездо порока! Я не согласен, — припечатал батюшка, — у меня тут целый этаж свободен, живите где хотите.
— В этом есть резон, — кивнул Ноэнта, — завтра-послезавтра пойдут сплетни, а в воскресенье выйдет вторая половина статьи. И ваша позиция в этом вопросе, сеньор Альсина, нам очень поможет.
Я невольно ухмыльнулась. О да.
— А что позиция? — удивился отец, — я всё изучил, меня все устраивает, что не так-то?
Эухенио тихо заржал.
— Ну что ты смеешься?
— Ох, отец, — пояснил полковник Эухенио Альсина, — ты не видишь проблемы из-за своих, эмн, деловых рефлексов. Попробуй представить, что скажет моя законная теща.
— Пусть что хочет говорит!
Ноэнта с Эухенио переглянулись, но — молодцы какие — не засмеялись.
В общем, отец озадачил прислугу, после чего мы взяли его под белы руки и перевели через сад, поднялись там в пенелопину гостиную, где уже все плясало, Эухенио шепнул ей, что комнату готовить не надо, а вот Аугусто вывести к дедушке как раз не помешает, и все было отлично.
Был поздний вечер, когда мы вошли в нашу общую комнату и уставились друг на друга.
Ну вот.
Здрассте.
— Как все просто оказалось, — пробормотал он.
— Последствия еще впереди.
— Последствия ерунда, физически нас с тобой не распнут, а остальное пренебрежимо.
Я задумалась.
— Ты прав. Пренебрежимо.
— Ну так пренебрежем же.
— Пренебрежем всецело, дорогой!
Как же он классно смеется.
Сев на постель и стаскивая сапоги, он вдруг задумался и спросил:
— Знаешь, у меня много лет была идея, когда я наконец буду с тобой рядом, попросить тебя хотя бы какое-то время не вертеться.
— Не… что?
— Белое серебро, черное серебро, — сказал он, — ты сейчас вращаешься с такой скоростью, что я только блики и вижу. Если бы мы познакомились вот только сейчас, я бы даже не сумел распознать, что ты — монета с аверсом и реверсом.
Угу. Стробоскоп, блин.
Что?
Ааа. Красивое.
Ну да. Ну что, ты согласна побыть с ним действительно наедине?
А… Да! Но как?
Да я прищурюсь и подумаю о чем-нибудь. Пока ты меня под бочок не ткнешь. Часа на два-три меня, поди, хватит.