– Нет, у него было немало последователей, – продолжил Алекс. – Остальных магов Сиркх считал ниже себя, но всё равно высоко: мол, им покровительствовал могущественный Метта – Разум. По идее Сиркха и его единомышленников, Метта наделил особыми способностями лучших из людей, а посему маги могут учить и наставлять других на путь истинный.
– Ну да… и потому маги с Сиркхом решили завоевать Энарию и сделать остальных своими рабами? Хороши же… учителя!
Алекс ненадолго замер.
– Людям свойственно ошибаться, – в его голосе прозвучала горечь, – а значит, они ещё далеки от истинного осознания.
Ночь выдалась холодной, только легче не стало. Голова раскалывалась, болела вся правая половина, будто её что-то давило изнутри, но утром Эрик всё равно отправился на охоту. Джейна спала, прижавшись к Алексу плечом. Эрик отдал ей на ночь свой мундир – ему всё равно не давала покоя духота и теснота в груди, – а сверху она укрылась ещё и капитанским камзолом. Уход Эрика оба даже не заметили.
Силки оказались пусты. Надо выходить на охоту. Сначала Эрик попробовал почувствовать жизнь вокруг. Где-то вчера они видели мелкую живность… Эрик бесшумно прошёл с новым луком до ближайшего склона. Тишина. Он прикрыл глаза, погрузился в жизнь окружающего леса и мысленно потянул к себе первого, кого почувствовал, – большую птицу. Надо только протянуть связь и… Тетерев послушно выпорхнул из можжевеловой рощи, уселся на землю невдалеке. Эрик вскинул лук, примериваясь, но сосредоточиться не смог – голова пошла кругом, замутило, и в один миг он будто растерял себя. Глаз тетерева смотрел на него в упор, и Эрик вдруг утонул в черноте этого зрачка. Шорох сосновых иголок, качание редкой травы, птицы, жуки – всё растянуло его в разные стороны, разбило на части. Казалось, это он растёт травой и качает ветвями, кричит на разные голоса и чувствует под сотней лап и ног землю.
От нахлынувшего Эрик не удержался, упал на колени. Собственные руки двоились перед глазами, он выронил лук, разжал ладонь со стрелами. Горело левое предплечье со знаком, будто жгли огнём. Мир плыл и крутился. Снова затошнило. Надо собраться, надо вернуться в себя! Эрик задышал и наконец стряхнул наваждение. Только встать никак не получалось. Он без сил растянулся на земле, опустил голову на плоский камень и замер.
Потом с осторожностью вытянул правую руку, раскрыл ладонь и принялся следить за собственными пальцами. По загорелой коже пробежала дрожь. Упал с дерева лист, скользнул по запястью, но Эрик даже не шевельнулся. Теперь казалось, что это не он может влиять на мир, подчиняя себе, а мир – на него, раздирает на куски, чтобы поглотить в своём огромном могуществе.