– Ты… была единственным хорошим моментом в моей жизни. Я никогда не мог тебя ненавидеть.
Джованни поддерживает ее своей широкой фигурой, снова перемещая руку между ними. Он начинает ласкать пальцами ее плоть, вжимаясь в нее. Она закрывает глаза и подчиняется его ритму, используя стену как рычаг, чтобы сдвинуть бедра вперед и направить себя в его тело. Что-то первобытное оживает в ней.
Всякий раз, когда она находилась рядом с ним, ее естество изгибалось и извивалось в ответ на его прикосновения. Даже когда они были молоды. После их ссоры она игнорировала это. Отказывалась признать любые чувства, которые она испытывала к нему. Теперь же все внутри бушевало, угрожая разрастись и захватить ее.
Жар кульминации начинает подниматься в ее животе. Она расслабляет и раздвигает бедра шире, желая, чтобы он вошел в нее еще глубже. Она чувствует себя наполненной и сильной, и его имбирный запах становится все более интенсивным, заставляя ее голову кружиться, а глаза ярко гореть. Он наклоняется и целует ее с такой свирепостью, какой она никогда не знала. Внутри себя Селлина чувствует сильное давление. Она стонет ему в губы, тепло и ощущение оргазма поднимаются по позвоночнику и заставляют ее дрожать.
Джованни стонет, прижимаясь к ней. Вскоре она чувствует тепло его разрядки, разливающейся внутри. Прислонившись головой к стене, Селлина закрывает глаза, наслаждаясь этими ощущениями, жаром и запахом тела Джованни. Она фантазировала об этом втайне годами, снова и снова. Но реальность оказалась дикой. Более приятной, чем она могла предположить.
Он открывает свои прекрасные зеленые глаза и улыбается. Она думает, что бы сказать такого смешного и язвительного, но он наклоняет голову и прижимается к ней. Прежде чем она успевает моргнуть, он кусает ее за шею, чуть ниже уха. Ее глаза расширяются от шока, когда он сильно тянет ее плоть. Селлина задыхается. Эмоции, которые она испытывает, очень сильны – это всепоглощающее чувство желания и любви. Обнаженное, искреннее обожание и желание. Отчаянная потребность.
Его чувства прекрасны, они наполняют ее, но что-то в них заставляет ее сердце болеть. Безнадежность? Как будто этот момент и присущее ему удовлетворение, которое он испытывает, мимолетны. Что-то, что он, возможно, никогда больше не испытает.
Он обхватывает ее за талию, прижимая к себе, и кормясь. Он снова сильно тянет, и Селлина делает глубокий вдох, расслабляясь, чтобы его сильные эмоции не захлестнули ее, чтобы они не превратили ее в беспорядочную кучу кашицы и слез.
Селлина прижимается к его затылку.