Впервые в жизни он так долго говорил взрослым. Они слушали его, не перебивая и не поучая.
– Откуда все это знаешь? – спросил отец, опрокидывая рюмку.
Костя не знал, что ответить, но, как всегда, выручила мама:
– Так… В школе же сейчас все это проходят. Новая программа.
Костя выдохнул облегченно.
А папа, опрокинув еще одну стопку, произнес:
– Нет, что хотите делайте, а я эти новшества не одобряю. Поповские разговоры не люблю. То, понимаешь, партия народ вела, теперь придумали – Бог. А я так скажу: народ – не трамвай. Ему не надо, чтобы его кто-то вел. Он сам едет. – Папа оглядел стол. – Ну, чего сидим, как неродные? Наливай! Как говорится, за праздник.
Костя как раз школу окончил, когда случился путч девяносто первого года.
Телевизор показывал бесконечное «Лебединое озеро». По центру Москвы грохотали танки. Было немножко страшно, но почему-то в основном весело. Костя уже привык к тому, что когда не знаешь, куда идти – надо идти в Храм. Вот он туда и направился.
Едва подошел, увидел отца Петра. Шел он стремительно и быстро, как человек, которого ожидало дело не только жизненно важное, но и отчаянно радостное.
Петр, как всегда, крепко пожал руку Косте и сказал:
– Пошли, сынок, демократию защищать. Ежели не боишься.
Все три дня Костя провел у Белого дома, только ночевать приходил домой.
Отец Петр мгновенно стал на баррикадах весьма заметной фигурой. Вокруг него все время собиралось множество людей, с которыми он бесконечно разговаривал: кого-то благословлял; кому-то отвечал на вопросы; кому-то, наоборот, их задавал. В общем, находился в центре этой отчаянной жизни.
Ему все время приносили еду – бутерброды, молоко, кефир. Но Петр сам почти не ел – все раздавал другим.
В своей черной рясе, с большим крестом на животе, отец Петр напоминал Косте библейского героя, который зовет народ на подвиг. И народ слышит его и идет за ним – вот что было самое удивительное.
Именно тогда Костя понял, причем понял как-то сразу, вдруг и навсегда, что церковь – хотя, конечно, и особенное, отдельное место, но все-таки может подчас с жизнью соединяться; и что жизнь иногда очень нуждается в церкви, особенно в те минуты, когда она, жизнь, впадает в тяжелую полосу неясности.
Именно тогда, на баррикадах Белого дома 1991 года, выпускник советской средней школы Константин Никонов впервые подумал о том, что церковь – это не просто некие утешительные разговоры, красота и абсолютно отдельная атмосфера, но дело, которое может сильно влиять на людей.
До этого Костя любил Храм именно за то, что он – не улица. Что там все по-другому, и не просто по-особенному, но по-прекрасному особенному.