Отец Тимофей на этот вопрос отвечать не стал, усмехнулся только.
Сказал про другое:
– А на отца Константина зла не держи. Душа у него светлая и добрая… – Он помолчал и вдруг произнес резко: – Господь обижаем нашими грехами постоянно, а все ж-таки любит нас. Как же ты, человек, берешь на себя безделицу обиды? Как только можешь в сердце своем обиду носить? – Отец Тимофей вздохнул. – Когда я уйду, Константин заместо меня останется тут. Благословляю тебя ходить к нему. И в Храм этот ходить. А обида… Она что? Черное облако в душе. Чем больше обида – тем больше облако и тем темнее душа.
С тем Ольга и уехала в страшный и манящий город Москву.
Когда Ольга выскочила из Храма, отец Константин расстроился и запереживал потому, что не смог помочь человеку, пришедшему в Храм за помощью.
Правда, он убеждал себя в том, что все делал правильно, как положено. Человека ведь надо отчитывать за грехи? Необходимо! И он еще старался мягко это делать. Отец Петр как учил? «Священник, – говорил он, – должен человеку правду говорить о его жизни, а не гладить по головке, преданно заглядывая в глаза». Убежала из Храма Ольга? Зарыдала?
Отлично. Поплачет, одумается, глядишь, и жизнь свою переиначит.
Слова в голове складывались верные, а душа все одно: оставалась неспокойной. Константин не любил это неспокойное состояние души. Опять же, как отец Петр учил? «Вера есть знание души». Душа из-за чего беспокоится? Не может какое-то важное знание обнаружить, вот и нервничает.
«Что я делал не так? – думал отец Константин, шагая из церкви в дом. – Все ведь правильно, как надо… А душа неспокойна. В чем ошибка?»
Вошел в дом – увидел Ариадну. Женщина мыла пол, аккуратно собирая лужи большой серой тряпкой.
Константин поймал себя на мысли, что хочет рассказать ей об истории с Ольгой. И не то чтобы даже посоветоваться, а просто рассказать. Почему-то казалось, что Ариадна знает какие-то слова, которые все объяснят и растолкуют.
С ужасом оттолкнул от себя эти мысли.
Не поздоровавшись, пошел к себе в комнату, рухнул на колени и долго молился.
За вечерним чаем Константин старался на Ариадну не глядеть. Она почувствовала этот специально отсутствующий взгляд и расстроилась. Сама не могла понять, что же именно ее так огорчило: то ли само по себе отсутствие внимания со стороны отца Константина, то ли то, что она эта заметила и взволновалась.
Тимофей пил чай молча, лишь время от времени громко похрустывая сушками. Ему казалось, что Ольга словно бы присутствует здесь. Ощущение было столь явным и отчетливым, что он даже перекрестился.